Человек, который застрелил своего напарника открыл мне дверь. Я искал в его глазах отчаяние, тревогу и ту постоянную неловкость, которая должна была отпечататься в его взгляде на всю жизнь. Но взгляд его был абсолютно спокоен, и казалось, что нет ничего на свете, что сможет пошатнуть твердость, скрытую в нем.
Я протянул к нему руку и громко сказал:
– Николай Николаевич, здравствуйте! Я Василий Волохин, журналист…
– Не кричите так, у меня все в порядке со слухом, – Николай Николаевич властным голосом прервал меня и пожал мою руку. – Входите, Василий.
Он отошел в сторону и я, слегка смущенный такой встречей прошмыгнул в прихожую его небольшого дома, который находился в поселке недалеко от Санкт-Петербурга.
Николай Николаевич пристально посмотрел на меня и спросил:
– Журналист с интернета?
– С новостного портала «Центр событий», – уточнил я. – Мы ищем интересные истории…
Николай Николаевич остановил меня поднятием руки. Я почувствовал себя неловко и попытался улыбнуться.
– Проходи на кухню, Василий, не разувайся. – сказал он и исчез где-то в недрах своего дома.
Я медленно прошел по деревянному полу и сел за старенький столик. На столе стояли две чашки белого цвета, на деревянной подставке дымился чайник. Рядом в вазе лежали печенья и пряники. Я огляделся. Кухня была небольшая, вокруг было необычайно чисто и аккуратно. Все вещи лежали на своих местах, на них не было и намёка на пыль. Я расстегнул сумку, достал диктофон и, включив его, положил на стол. Помедлив секунду, я тихо сказал:
– Дом Николая Николаевича Ушакова, две тысячи двадцать первый год, тринадцатое апреля.
Потом замолчал и прислушался. В соседней комнате как будто двигали мебель. Мне было интересно, что там делает хозяин дома, но я сидел и ждал. Где-то примерно минут через пять на кухню зашел Николай Николаевич. В руках он держал стопку старых фотографий. В полной тишине он положил стопку на стол, налил из чайника сначала мне, потом себе и сел напротив меня. Я снова попытался улыбнуться.
– Угощайся, – Николай Николаевич махнул рукой на печенье и пряники.
– Спасибо. Николай Николаевич вы не против если я буду записывать вас на диктофон?
Старик посмотрел на черное устройство, что лежало на столе и покачал головой.
– Не против. Что вы хотите услышать от меня?
Я немного был ошеломлен резкостью вопроса и попытался повторить заученную фразу, которую говорил всем людям, у которых брал интервью:
