– А вы когда-нибудь слышали, как дышит ветер?
– Нет, а разве ветер способен дышать?
– Я вам расскажу: Ветер дышит, когда жизнь кругом кипит, когда душа поет и мечется, когда, ступая по дороге, ты ощущаешь, что живешь. Лишь только в этом случае судьба зовет тебя к себе, и раскрываются перед тобой новые дороги, ты ищешь путь, ты наступаешь, ты чувствуешь, как бьется сердце у тебя, и дышит вся земля вокруг и слышен только сердца стук… И, наступая по дорожке, как по стеклу, как тысячи ножей, прорвется смело, звонко дыханье ветра меж дверей…
– А как вы думаете, дано ли мне, услышать, как дышит ветер?
– А вы хотите научиться?
– Да…
– Сильно хотите?
– Да…
– Тогда верьте, и у вас все получится…
Такова жизнь
Музыка… мечта…
Художественная школа искусств «Грация». Утро, в группе 307 идет урок «актерского мастерства».
– Итак, тема нашего урока «Любовные этюды». Кто хочет к доске? Мисс Пэррис?
– Да… – В свои 17 Джунна выглядела довольно взрослой
– Прошу вас, возьмите текст.
– «Ромео и Джульетта?»
– Да, что-то не так, с вопросительным выражением лица спросил мистер Роннальд
– Нет, мистер Роннальд, все в порядке
– Ну что же, если проблем нет, тогда, пожалуй, приступим.
– Ты хочешь уходить? Но день не скоро:
То соловей – не жаворонок был,
Что пением смутил твой слух пугливый;
Он здесь всю ночь поет в кусте гранатном.
Поверь мне, милый, то был соловей… (в душе у девушки творилось что-то невообразимое, ведь чувства, те, что были в тексте, Джунна ощущала на себе)
– То жаворонок был, предвестник утра,
Не соловей. Смотри, любовь моя,
Завистливым лучом уж на востоке
Заря завесу облак прорезает.
Ночь тушит свечи: радостное утро
На цыпочки встает на горных кручах,
Уйти – мне жить; остаться – умереть…
Взгляды Томаса и Джунны встретились. Ей в тот момент так сильно захотелось его поцеловать. Но тут открылась дверь и в кабинет вошла миссис Роннальд. Миссис Роннальд – жена Томаса Роннальда.
– Простите, что отвлекаю, но можно вас на секундочку?
– Ничего страшного, да конечно.
Роннальды вышли из кабинета. Джунна осталась стоять в одиночестве у доски. На лице ее ясно прочитывалась досадная обида. Казалось и вот-вот из ее голубых глаз потекут слезы…
– Дорогая, я же говорил, не обязательно называть меня при всех на «вы», к чему весь этот фарс?
