Печи на замковой кухне полыхали еще до рассвета. Эстев лично следил за истопниками, нещадно бранясь и стегая нагайкой вздумавших отлынивать. Многие рецепты требовали точных температур, и он не позволит совершить ошибку ни себе, ни окружающим. За педантичность его часто называли Протектором Половника, однако жаловаться было грех. Работники пекарни Соле получали солидные барыши на зависть прочим в Ильфесе, а слава о пирогах и пирожных распространилась уже далеко за пределы города.
Эстева называли толстяком и трусливым рохлей за то, что он не преуспевал ни в одном из дел, достойных благородных господ. На лошади Эстев держался, как мешок с мукой, рапира в его руках выглядела не страшней вилки, он спотыкался на ровном месте и заметно заикался, стоило заговорить с прелестной дамой. Однако в своем искусстве он был смелым экспериментатором, первооткрывателем и кудесником тайной магии тонких вкусов и ароматов. Несмотря на то, что династия Соле не одно поколение занималась кулинарным делом, именно он вывел это ремесло на особый уровень. Пекарня его семьи некогда преуспевала в Леаке и, возможно, до сих пор ограничивалась бы этим городом, если бы Эстев не вступил в права наследования и не пожелал перебраться в Ильфесу. Соле гордился проделанной им работой куда больше, чем требовали приличия.
Ильфеса… На семейном совете многочисленная родня воспротивилась его решению. Клоака Побережья Собаки, где по улицам вместе с честным народом ходили нелюди: свирепые авольдасты и богомерзкие вакшами. В Ильфесе процветала легальная Гильдия Убийц, а в районе Угольного порта, словно насекомые, копошились люди, не имеющие понятия о чести. Там стоял мрачный город мертвых, и по ночам любого могли погубить златоглазые твари. Однако Эстев видел нечто иное: огромные возможности, рынки, изобилующие товарами со всего побережья, фабрики, работающие на змеином молоке и, главное, обитель Черной Маски. Как—никак, именно в Ильфесе Всеблагой сверг Царя—Дракона, утопив его трон в свинцовых водах бухты, и выгнал за стены захватчиков—нолхиан, отдав бразды правления в руки людей. Там Он лишился мирского имени и возложил на лицо маску, став бессмертным владыкой и единственным достойным почитания богом в одном лице. Еще ребенком Эстев вычитал это в Законе Благодати и уже тогда вдохновился верой в силу человеческой воли. Соле мечтал стать протектором, верным рыцарем бога—человека, лишенным лица и имени, чтобы хранить Закон Благодати, и то, что он не годился на эту роль, было первым в его жизни настоящим разочарованием. Тогда он посвятил все свое рвение семейному делу, мечтая однажды соприкоснуться со священной для него личностью.