Стояло изнурительно жаркое сухое лето. Семен Бокалов как обычно проснулся в шесть часов утра. Точнее сказать, в шесть часов утра зазвонил будильник. Семен нащупал телефон, открыл один глаз, нажал кнопку, чтобы приостановить на десять минут взрывающие сонный мозг звуки, и, довольный, погрузился в сон. Через десять минут телефонный динамик, разрывая кисейную оболочку Бокаловской дремы, вновь загрохотал победоносным шествием, визитной карточкой ушедшей в небытие эпохи социализма – Свиридовским маршем «Время вперед». Недовольный Семен поднялся, отключил будильник и направился в туалет.
– Утро начинается не с кофе, – стоя над унитазом, пробормотал он заспанным голосом.
Справив нужду, Бокалов принял душ, не спеша позавтракал и стал собираться на работу.
Не очень-то доверяя прогнозу погоды и вечно привирающему термометру, Семен выглянул в окно. Утро было душным и жарким, воздух пах выхлопными газами. Внизу, на остановке, стояли люди в шортах и майках, томительно ожидая прихода автобуса.
В семь пятнадцать Бокалов вышел из дома. Одет он был в легкие джинсы, красную футболку с изображением маленького чертика и надписью «Windows XPень». На ногах красовались кожаные сандалии, на голову он нахлобучил бейсболку цвета хаки, купленную им в Ашане за смешную цену.
Жил Бокалов в подмосковных Мытищах, на дорогу до работы тратил полтора часа своей жизни и еще полтора часа обратно – а иногда получалось, что и по два. Все зависело от дорожной ситуации. Ближайшее Подмосковье давно уже проглочено и переварено ненасытным столичным монстром-мегаполисом, а Москва без пробок – это как Русь-Матушка без белых красавиц березок и синих стремительных рек. Пробки – это главная современная достопримечательность столицы. Большую часть своей жизни среднестатистический москвич проводит именно там, стоя в каком-нибудь из колец: Бульварном, Садовом, Третьем транспортном или МКАДе.
Хорошо, если рядом с твоим домом есть метро, и плохо тому, у кого его рядом нет.
До метро Бокалов добирался на автобусе, практически всегда долго и печально. Садясь в кряхтяще-дребезжащее транспортное средство, Семен надевал наушники, включал русский рок и, закрывая глаза, пытался украсть у так рано начавшегося дня хотя бы минут тридцать-сорок, отыграть их в пользу ночи. Затем, доехав до конечной остановки, он просыпался, выходил из автобуса, и молчаливая, угрюмая, вялотекущая река напряженного народа, подхватив словно тоненькую щепку весенний ручей, несла его под землю. Втиснутый в поезд метро как килька в консервную банку, Семен, зажатый в тиски упругих тел различной половой принадлежности, источающих всевозможные запахи и ароматы, вновь закрывал глаза и проваливался в легкую дрему еще минут на сорок. Благо, пересадка в метро с ветки на ветку ему не требовалась.
