Глава 1. Молчание вселенной
«Предпочитаю считать себя волшебником», – была первая фраза, которую Антон Ефремов услышал от Анатолия Всеволодовича. Хоть фраза, кажется, и не коснулась сознания, но все-таки попала в память, как зерно, попадающее в подготовленную почву. Рано или поздно семя даст росток.
И росток пробился позднее. Ефремов запомнил даже дату: двадцать пятое июля.
Антон прекрасно мог восстановить события того вечера у знакомого, но только в общих чертах. Правда, на память не жаловался. Жизнь исследователя бездонных глубин космоса не позволяла расслабляться мозгу, держала его в тонусе, а тут раз – и как отрезало. Мысли окутало туманом неопределенности. Или еще одно сравнение: удар молота по разноцветной витрине, осколки засверкали, разлетаясь. Они отказались собраться в понятную картину. И алкоголь, разливаемый щедрой рукой старого знакомого на домашней вечеринке, не причем. Ефремов всегда сохранял трезвый ум независимо от винно-водочной экспансии на организм.
Итак, на междусобойчике Антон, разглядев его среди прочих гостей, решил сойтись ближе. Всегда элегантно одетый знакомец и сейчас не изменил себе. Как же звали знакомца? Звали его Анатолием. Фамилия? Да какая-то хитро вывернутая. Не русская. Антон попытался растормошить память, но она ответила глухим молчанием, выпустив на свободу лишь запечатленные ощущения.
Что тогда было? Тогда Анатолий держался холодно. Да и Антон не хотел вплетать в нить своей судьбы этого странного человека, потому как повелся на шепот со стороны: «Ефремыч, он – вещь в себе, ящик Пандоры, так сказать. Осторожней с ним. Чокнутый, кажется». И пока так и казалось. Дистанция создавала флер таинственности и легкой невменяемости, а особенно после той фразы о волшебнике. По какому поводу и зачем фраза вдруг была брошена и стала гулять средь желающих позубоскалить, неизвестно, но стена настороженности выросла тут же.
Антон отбросил все слухи, потому как понял: новый знакомец не лез вон из шкуры, чтобы завоевать доверие. Обычный человеческий интерес был, да, но не более. Или, действительно, Анатолий не проявлял интереса и считал Ефремова блеклым эпизодом своей жизни, или делал вид.
Окунувшись в воспоминания, Ефремов пропустил момент, когда Анатолий подошел, правильнее сказать, он вырос из-под земли.
