Юность в Железнодольске

О книге

Автор книги - Николай Воронов. Произведение относится к жанру советская литература. Оно опубликовано в 2021 году. Международный стандартный книжный номер: 978-5-4484-8705-7. Книга является частью серии: Урал-батюшка.

Аннотация

Николай Павлович Воронов (1926–2014) – прозаик, поэт и драматург, публицист, автор более трёх десятков книг, академик Академии литературы, главный редактор журнала «Вестник Российской литературы».

Роман «Юность в Железнодольске» – художественное исследование судеб нескольких поколений крестьянских семей, в голодные и яростные годы предвоенных пятилеток влившихся в ряды уральского пролетариата, самоотверженным трудом приближавших победу над фашизмом.

Глубокое знание тружеников Урала, любовь к истории и природе этого уникального края, острая постановка социальных и нравственных проблем сочетаются в этом произведении с тонким психологическим письмом, со скульптурной лепкой самобытных характеров.

«Юность в Железнодольске» высоко оценили знаменитые литераторы, среди них Валентин Катаев: «Вы написали выдающуюся книгу… Это не комплиментарность и не преувеличение… Какие дивные описания! Какая точность, свежесть, правдивость, какая душа и сердце! Не имеет смысла перечислять все эпизоды, которые могли бы украсить книгу любого первоклассного писателя, включая и самых великих…»

Все книги серии "Урал-батюшка"

Читать онлайн Николай Воронов - Юность в Железнодольске

Татьяне Вороновой посвящаю

Часть первая

Глава первая

«Ракитники, ракитники – серебряно весло. Не видели, ракитники, ку-у-ды Маню унесло?»

Давно не вспоминались Марии эти слова из маминой сказки. С того дня, пожалуй, не вспоминались, когда крестная с крестным везли ее из станицы Ключевской на Золотую Сопку, маленькую станцию под уральским городом Троицком, чтобы выдать замуж за вдовца Анисимова, работавшего на путях.

Плакала тогда Мария. Увозят от матери с братом в незнакомые люди. Ничего веселого не видела. Без отца росла. Только изредка приезжал на побывку, весь в касторовом, ремни вперехлест. Качал на коленях, песенку пел: «Зеленая веточка над водой стоит». Так и не довелось пожить вместе: то германская, то гражданская. Сдался в плен красным. Тифом заболел. Два товарища, тоже казачьи офицеры, оставили в татарском ауле, где – и сами будто бы не помнят. Скорей, нигде не оставляли, просто выбросили из розвальней за придорожный сугроб.

Сколько смертей было у нее на глазах. Столько несчастий пролегло через душу.

«Ракитники, ракитники – серебряно весло. Не видели, ракитники, ку-у-ды Маню унесло?»

Сейчас они и впрямь серебряные. Полощутся верхушками. Шелестят. Встанешь в рыдване, засмотришься – уходит их светлое колыхание под синий холм.

А когда ее везли выдавать замуж, то горели ракитники.

– Пластают, – говорила крестная.

– Пластают, – повторял крестный.

Огонь трещал и хлопал. И хотя вдоль дороги неблизко тянулись те ракитники, с обочин наносило сильнущим жаром, и Мария падала на дно плетеного ходка, лежала, пока не переставало припекать.

Было на ней кашемировое платье, собственность Елизаветы, жены оружейного мастера Заварухина.

Пропьют Марию крестная с крестным, заберут платье, и опять ей носить кофту и юбку из мешковины, если муж (материю по карточкам получает) не обрядит во что другое.

То ли судьба, то ли случай: и тогда было голодно, и теперь голодно. Ну да ничего. Раз девчонкой не пропала, то и сейчас не пропадет. Страшней того, что хлебнула за свои двадцать три года, уже, наверно, не хлебнет.

Не за себя ей боязно – за Сережку. Маленький и ужасно совкий. Руку чуть в веялку не засунул. Со скирды шмякнулся. Кабы знахарка Губариха не накидывала горшок на животишко, ходил бы всю жизнь наперелом и неба не видел.

– Марея, верховой навстречу. Никак в черной коже? Кабы не Анисимов?

Рекомендации для вас