В лучах заходящего солнца

«Дача» – самое желанное в детстве слово. Не забыть тех весенних дней, когда под звон веселой капели в доме велись приготовления к отъезду. Чтобы попасть на дачу нужно обогнуть залив. Я всегда называла его «морем» – таким нескончаемым он мне казался. Потом я научилась различать очертания противоположного берега, и залив стал для меня соприкосновением двух миров – долгих гимназических зим и счастливейших, но коротких, летних дней на даче моих родителей в Мерихови.

Той зимой 18-го года, морозной, голодной, наполненной зловещими слухами, во взрослых разговорах я услышала кем-то оброненное слово «дача», и начала прислушиваться. Ночами пробиралась босиком в гостиную, где на столике лежали оставленные папой газеты. В них утверждалось, что грядущий сезон на Финляндском побережье будет самым оживленным. Наконец, родители рассудили, что дача может стать выходом из нашего полуголодного существования. И папа засобирался в дорогу. Складывал в саквояж комплекты белья, лекарства, очечник, пересчитывал пухлыми пальцами банкноты. Мама просила меня ехать с ним. Если бы она только догадывалась, какие надежды я возлагала на эту поездку!

Мы отправились в путь 5 мая, на Светлой неделе. Пронизывающий северный ветер носился по улицам Петрограда, крутил снежными хлопьями, кидал их в лицо. За городом же еще вовсю властвовала зима.

Дорога оказалась трудная. Доехали до Белоострова. Дальше железнодорожного движения не было. Посчастливилось достать подводу, так преодолели четыре версты до Оллила. В Оллила перед нами предстал остов сгоревшего вокзала. Местным поездом добрались до Териок. Вокзал в Териоках всегда был шумным, но такого столпотворения, как в тот день, я еще не видела. Людей было много, усталых, измученных долгим ожиданием. Все они направлялись в Россию.