Спина и рёбра болели. Несколько дней Арх лежал, смотрел сквозь решётки в пыльный коридор клеток. Иногда вставал, попить воды. Он хорошо запомнил палку, ударившую его. Вторую. Первую вырвал из рук надсмотрщика и превратил в щепки, гневно рыча. Вторая прошлась по спине так, что едва не переломила позвоночник. Затих. Не сопротивлялся, провожая взглядом бородатого человека. От его кожаного фартука пахло мясом, травой и другими, знакомыми Арху запахами. Отталкивающими, опасными. Пахло железом, маслом, неволей. Еды не было третий день. Надсмотрщик проходил с ведром костей и мяса мимо клетки, задерживался ненадолго и уходил туда, где ждали, облизываясь. Гиены, гималайские медведи, леопарды, получали порции, скучиваясь возле окон для кормления. Огрызались, стараясь урвать лучший кусок. Тигры получали свою порцию отдельно. Слишком много надсмотрщик не мог принести за один раз. Арх слышал, как из большого шатра, видневшегося за клетками, раздавались радостные человеческие крики, громкие возгласы и шум ладоней, всегда, когда тигров уводили куда-то. Самый громкий шум. Тигры были главными звёздами. Остальных тоже уводили, но не Арха. Единственный, для кого клетка стала новым миром. Только клетка. Закрывая глаза, Арх вспоминал лес и реку, петляющую по охотничьим угодьям его стаи. Столько раз переходил её, замыкая строй. Принюхивался. Рычал глубинно, коротко – «Арх, арх, арх» если чувствовал опасность, и стая вставала. Ждала приказа вожака. Так было и в тот день. Холодный, но уже весенний, с запахом приближающегося тепла. Слишком голодны были волки. Вторую неделю стая довольствовалась зайцами и остатками павшего лося, застрявшего между камней. Удача повернулась к ним лицом и после ночной лёжки, волки учуяли олений след. Старый, опытный бык, почувствовав волков, повёл трёх самок через заросли к реке, но Арх отрезал им путь с двумя переярками. Опустив рога, бык топтал копытом и мотал головой, но не он был нужен стае. Пока Арх отвлекал быка, матёрая волчица бросилась на молодую самку и через несколько минут охота была закончена. Вожак ел первым. Затем волчица, а после, остальные. Быстро разделавшись с оленем, стая легла неподалёку, наслаждаясь полуденным теплом, но острый запах мгновенно поднял волков с лёжки. Люди. Ни с чем не спутать запах человека. Арх знал его очень хорошо. Ещё волчонком, усвоил дорогой урок. Из всей семьи тогда в живых осталась мать и две старших сестры из предыдущего помёта. Он единственный из молодых щенков уцелел. Арх был крупнее и сильнее тех кто родился с ним. Понимал, отстать от стаи – умереть. Бежал, пока не выбился из сил и мать позволила волкам остановиться. С молодых клыков знал, как обходить ловушки и места, где человек готовил засады. На пятый год его стая увеличилась настолько, что леса не хватало для прокорма и заходить в деревни стало вынужденной мерой. Засады попадались чаще, но волки уносили всё больше скота из деревень. После последней вылазки Арху пришлось уйти далеко вглубь леса. Их ждали. Стая лишилась пятерых. Чудом удалось проскочить через кольцо, потеряв добычу. Около месяца они не подходили к деревням, но человек не мог простить. Преследовал. Каждый день Арх чуял его присутствие. Уводя стаю дальше в лес, как обычно, шёл последним, но в нос ударил запах псов. Рванув в сторону, повёл волков в овраг и дальше, к перешейку, где горный ручей впадал в русло небольшой реки. Преодолев рубеж воды, стая скользнула в заросли, но без него. Остановившись на отмели, Арх, холкой, поймал зубы крупного рыжего пса. Развернувшись, ударил клыками в шею. Пёс взвизгнул, отскочил, заливая гальку кровью. Второй, поменьше, с широкой костью, атаковал снизу, но волчьи зубы сомкнулись на его загривке, и, выпучив глаза, он захрипел. Арх рвал его, пока по рёбрам не ударила молния. Звук выстрела. В глазах потемнело.
