Отзвучали приказы командира по корабельной связи. Парадная форма, аккуратно сложенная, легла на свое место в рундуках. Команда заняла посты по походному расписанию. А для сводной роты морских пехотинцев наступил ожидаемый, но все равно приятный выходной. Целых пять часов до отбоя, а потом еще восемь до подъема. Можно почитать книгу в корабельной библиотеке или побренчать на гитаре в красном уголке. Можно даже, что вообще неслыханно, посидеть, да что там, поваляться на койке в кубрике.
И ничего, что февраль не самый спокойный месяц в акватории Черного моря. Ну, покачивает, так это даже к лучшему. Иначе находиться в кубриках было бы можно, а вот сидеть и лежать на койках уже нельзя. А так – на палубу выходить не запрещено, но и не рекомендуется. Одним словом – лафа! Для меня так вообще подарок небес. Завтра, когда БДК вернется на главную базу и отшвартуется у стенки, я сойду на берег, получу в штабе ОВРа документы и отправлюсь в Ленинград, где немедленно приступлю к учебе. Ведь я не просто сержант морской пехоты. Я – курсант выпускного курса Ленинградского высшего общевойскового командного училища им. С. М. Кирова.
Если подумать, этот последний год складывается для меня очень странно. Началось с практики. После первых двух курсов я ее проходил, как и все, на Балтике. А вот после третьего неожиданно повезло, и я попал именно туда, куда рвался – на Черноморский флот. Почему-то оттуда затребовали человека с хорошей парашютной подготовкой, а я, по примеру Кита, этим делом увлекался. Кит – это Никита Дубинин, мой старший товарищ, можно даже сказать брат – мы ведь с ним детдомовцы. Он как раз летом закончил Киевское ВОКУ.
Мы собирались встретиться во время отпуска, но не срослось. А все почему… Направили меня на должность замкомвзвода в десантно-штурмовой батальон 810-й бригады морской пехоты. Срок практики – две недели. Десять дней все идет обычно – разводы, занятия и так далее. А потом ночью батальон поднимают по тревоге, порт, погрузка – и мы уходим в поход. Через трое суток, уже в Средиземном море, на меня наткнулся комиссар бригады. Шороху было – жуть. Всех офицеров, от взводного до комбата, вызвали «на ковер». Вопрос один – как проморгали?
