В моем кабинете в Музее Арктики и Антарктики висит карта – на ней нанесен маршрут последней большой экспедиции через Северный Ледовитый океан, в которой мне посчастливилось участвовать. Название ее – «Twinpole-95» – в отличие от названий всех предыдущих экспедиций, которые отражали собственно экспедиционный процесс – «Трансгренландия», «Трансантарктика» и т. д., говорит, скорее, о цели экспедиции. Правда, при переводе этого названия на русский язык цель эта становится несколько расплывчатой, и может даже возникнуть предположение о том, что участники экспедиции в момент достижения этой самой цели были не совсем в спортивной форме… Судите сами – «Двойной Полюс-95»! Каково!?
Глядя на упомянутую выше карту, я каждый раз ощущал некий внутренний укор: отчего до сих пор я не написал книгу об этой во всех смыслах (включая название) примечательной по своему внутреннему драматизму и необычности состава участников экспедиции?
Такая книга могла бы стать заключительной частью трилогии, объединенной общей идеей, так славно обозначенной моим американским братом и соратником, одним из главных действующих лиц моих предыдущих книг Уиллом Стигером: «To the top of the dreams with dog’s power and human spirit!», что в переводе означает: «К вершинам мечтаний с силой собак и мощью человеческого духа!». В этом смысле написание третьей книги (первое издание первых двух книг – «Гренландский меридиан» и «Семь месяцев бесконечности» – было опубликовано соответственно в 2001 и 1992 годах) об этой экспедиции выглядело очень логичным. Новое поколение наших собак, ничуть не уступавших в силе своим прославившимся в наших предыдущих экспедициях родителям, явно окрепшая после многочисленных испытаний мощь человеческого духа, определившие в конечном счете успех этой непростой экспедиции, – все это укрепляло меня в решении написать о ней книгу… Но! Это злополучное «но», которое, увы, часто выступает на первый план при выборе стратегии принятия решений в окружающей нас реальной жизни, день за днем, месяц за месяцем и год за годом препятствовало воплощению моих планов.
Еще один немаловажный сдерживающий фактор заключался в том, что все мои дневники представляли собой магнитофонные кассеты с записью моих выступлений перед диктофоном во время путешествия. После Гренландии я избрал именно такой способ ведения дневников, который был гораздо проще и намного эффективней с учетом наших далеко не студийных условий. Для того чтобы перейти от звуковой записи к печатному тексту, требовалась уйма времени, которого катастрофически не хватало, поскольку, помимо ежегодных экспедиций, я взвалил на себя (причем добровольно) заботу о судьбе уникального музея, и это вкупе с продолжающимися экспедициями съедало весь запас времени. Даже в отпусках я работал на атомных ледоколах, обеспечивая туристические маршруты на Северный полюс.
