Я задремал. Звуки проникали в сознание, словно сквозь толщу воды. Вот протяжно скрипнули ворота, впуская повозку. Вот, кряхтя, слез с козел извозчик, запер за нами и взобрался назад.
– Ну, пошла, – он тронул поводья, старая кляча заржала, и колеса загремели по щебню.
Я с трудом разлепил глаза. День клонился к вечеру. Раскидистые ветви платанов смыкались над головой. Густая листва дробила лучи заходящего солнца, соткав на подъездной аллее причудливый узор. Я затаил дыхание, боясь спугнуть волшебство момента. Когда деревья расступились, взору открылся небольшой аккуратный особняк.
– Ну, наконец-то, а то мы все ждем-пождем, – горничная Катя вытерла о передник руки и стала споро накрывать на стол. – Устали, небось?
У меня не было сил, чтобы ответить. Дорога оказалась утомительной. Я страшно вымотался и проголодался, меня то и дело клонило в сон, глаза закрывались.
Я отужинал холодной говядиной с хлебом, и Катя проводила меня в мою комнату. Раздевшись, я задул свечу и упал на кровать, тут же забывшись глубоким сном.
На следующий день я чувствовал себя значительно лучше, сон вернул мне силы и бодрость духа. Подойдя к окну, раздвинул портьеры. Утреннее солнце тут же затопило комнату. День обещал быть прекрасным. Я с удовольствием распахнул створки, вдохнул свежий, сохранивший ночную прохладу, воздух.
– А ну слезайте. Сейчас же. Ах вы, негодница! – Женский голос старался казаться строгим.
Я выглянул на улицу. Мое окно выходило в сад. На вишневом дереве сидела девушка. Она заливисто смеялась над попытками Кати согнать ее с дерева. – Ну, погодите, барышня, все папеньке расскажу!
– Катя, ну не будь такой занудой. Уже слезаю. – Девушка вытерла перепачканные вишневым соком губы и сноровисто слезла с дерева. Она явно проделывала это не в первый раз.
Оказавшись на земле, девушка вскинула голову. Я отпрянул от окна. Стало неловко, будто я нарочно подглядывал, и меня застали за этим постыдным занятием.
Покончив с утренним туалетом, я спустился к завтраку. Катя накрыла мне за отдельным столом. Вся прислуга уже позавтракала и приступила к своим обязанностям.
– Мадам вас ожидает, – сказала Катя, когда я вышел из-за стола. Горничная робела в моем присутствии, не зная, как ко мне обращаться: я не относился ни к прислуге, ни к господам.
Мы вошли в господское крыло дома. Катя поднялась на второй этаж, постучала.
