Единственное предназначение поэзии – соединить человека с жизнью. Коротенькие, переполненные любовью ко всему, чего коснется взгляд, стихи Михаила Бару еще как соединяют.
Любовь вообще более трудное чувство, чем, скажем, гнев или сарказм. Отторгнуть мир куда проще, чем уметь принять со всей его неразберихой и спорящими друг с дружкой подробностями вздорного бытия.
Мир Михаила Бару не столь обширен, зато пристально прочувствован и обжит. Он соразмерен человеку и населен тысячами пронзительно запечатленных примет жизни, от вцепившегося в ветер дерева до забытой в доме куклы, от птичьих следов рыбака на льду до ухмыляющихся окон рюмочной и шевельнувшего занавеску вздоха любимой. Он принят с любовью не слепой, но зрячей, умеющей и взгрустнуть, и посмеяться.
Формально стихи Бару – это лирические миниатюры. В четыре, пять, две, одну, редко немногим больше строчек. Но в подавляющем своем большинстве – трехстишья. А раз так, неизбежно возникает слово “хайку”.
Хайку – величайшее творение японской, да и мировой поэзии. Сгущенные до трех строк, в оригинале до семнадцати слогов, картинки мира, вмещающие и пейзаж, и остро схваченные черты житейской ситуации, и чувственное осмысление того и другого, выводящее далеко за их пределы.
За три с лишним века в жанре хайку японскими поэтами созданы бессмертные шедевры. Их творения и сам этот жанр высокой поэзии и сегодня продолжают жить. Но еще он открыл дверцу в пространство словесного творчества множеству хотя и не поэтов, но вдохновенных любителей и энтузиастов. Краткая, достаточно простая и внятная форма позволяет пусть и не наделенному специальным поэтическим даром, но обостренно чувствующему окружающий мир и неравнодушному к слову человеку вложить это свое мироощущение в заветные три строки.
На всех материках, на множестве языков сотни миллионов людей сочиняют стихи. И начиная примерно с середины XX века изрядная часть этих стихотворцев сочиняет именно хайку.
Иные из них строго следят за соблюдением формальных правил хайку, начиная с ритмического устройства строк: пять – семь – пять слогов. Другие ими пренебрегают, ограничиваясь лишь объемом в три строки и способом зрения, обнажающего мир. Но все они совершают свой шажок в эстетическом освоении бытия, что делает и их, и его богаче. А время от времени из-под их пера выходят и подлинно ценные художественные произведения.
