Мелкий дождь настукивал осеннюю мелодию по еще зеленой траве. Маленькая девочка сидела у окна, ласково поглаживая любимую кошку.
«Муся, Мусенька», – приговаривала девочка.
«Фр, фр, фр», – нежным мурлыканьем отвечала ей кошка и выгибала полосатую спинку от удовольствия.
«Деда, – вдруг встрепенулась девочка, – деда, а почему меня Фенечкой зовут?»
Дед Яков неторопливо закрыл заслонку печи, поставил кочергу на место, тихо вздохнул и посмотрел на внучку долгим проницательным взглядом, как будто размышляя, доросла ли она до того, о чем спрашивает. На Якова нахлынули воспоминания, и по щеке прокатилась одинокая горючая слезинка. Подошёл дед к лавочке, потрепал Муську за ушко. «Долгая это история, внученька, ну коль спросила, время есть, слушай, – дед присел рядышком, приобнял свою кровиночку, – давно это было. Мы с твоей бабушкой тогда еще только-только друг на друга поглядывать стали. Появился в нашем селе один старик. Откуда пришел не сказывал и куда делся потом, тоже никто не видел. Так вот, присели мы как-то после покоса кружком отдохнуть, тут он к нам и подошел. Слово за слово, стал рассказывать были–небылицы разные. Поведал он про птицу чудную, будто сам её в наших краях видывал. Называл он её Фениксом. Красоты, сказал, она неописуемой. Птица та могла добрым людям помогать, а обидчиков наказывать. И жила она, якобы, дольше всех на земле от того, как не простая она была, а волшебная. Когда от горя людского переполнялось сердце её, вспыхивала она ярким пламенем и сгорала дотла, унося в огонь с собой все несчастья».
Смотрит дед на Фенечку, а та ротик открыла, глазками хлопает и чуть не плача говорит: «Как же так, деда? Жалко её, тяжело сердечку то было? А где ж она сейчас? Умерла? Вот бы ко мне прилетела. Я бы её от плохих людей защитила, кормила, поила». Порадовался дед за доброе сердце внучки, но виду не подал.
«Э, нет, не плачь, родненькая, не спеши, не так все просто, – продолжал Яков. – Старик тот сказывал, что птица та не простая была, а бессмертная. Дар у нее был из пепла каждый раз к жизни возрождаться. Вспыхнет она ярким пламенем, жар от нее пуще, чем из печи, и только горсть пепла и останется. А на исходе ночи с первыми лучами зори из того пепла маленький птенец будто появляется. Растет он быстрее, чем обычная птица, а как оперится, снова к людям летит на помощь. И так до скончания лет».
