– Там никого нет, Гвенни.
– А я говорю, что есть. Я видела.
– Тебе, должно быть, показалось.
– Я, правда, его видела, мама. Почему ты мне не веришь?
– Потому что привидений, Гвен, не существует.
Взрослые не верят в привидений. Моя мама не верила тоже. Для нее это были только сказки, особенно в эти дни, когда по небу с грохотом проносились самолеты. Было неспокойное время и эти самолеты летели на войну.
Мое имя Гвендолин Кейтлин Фостер. Мне десять лет. Внешность у меня самая обычная, но мама всегда говорила, что я очень красивая и цвет моих глаз – это цвет морской глубины. Только вот я видела не глубину моря, а лишь плесень, которая была повсюду.
Отвратительная скользкая плесень росла на камнях в нашем пруду, на крыше дома, на его стенах и в легких моей матери. Моя мама, словно дряхлая собака, всю ночь громко кашляла и за последний год сильно состарилась. Вообще все, что меня окружало, было старым.
Дом, что мы арендовали у мистера Гаррисона, был очень старым. Фасад потрескался, устаревшая кровля могла обрушиться в любую минуту, а трухлявые полы на втором этаже, и вовсе прогнили насквозь. От старости.
Спальни второго этажа пустовали, заключая в себе лишь тьму. Постояльцы съехали еще пять лет назад, а новых, мистер Гаррисон не искал, чтобы не угнетать беспокойством мою больную мать.
Когда мистер и миссис Тоферы съехали, я продолжала слышать, как скрипят половицы второго этажа, будто престарелая пара все еще находилась там. В доме все еще пахло их старостью. Пахло их вещами и их книгами. Наверное, Тоферы оставили после себя сгусток затхлой тоски о своей потерянной молодости.
Я любила играть на втором этаже. Даже не смотря на то, что здесь было тесно, пыльно и мрачно. Мне нравилось глядеть через окно спальни Тоферов на маму, которая сидела в саду и читала. Иногда я стучала по стеклу и пряталась. Мама отвечала, что видела меня и знает, что это я. Мне было весело так подшучивать над мамой.
Как-то раз, когда мне было примерно лет семь, или восемь, точно не припомню, я сидела в коридоре второго этажа и играла моей любимой фарфоровой куклой. Кукла была старинной и слегка потрёпанной временем. Лак на ее милом личике потрескался, платье износилось, но это не делало Кэролл менее любимой. Мама не знала о Кэролл, так как я нашла ее в одной из запретных комнат, оттуда брать какие-либо вещи, было строго запрещено.
