Впервые за три месяца немилостивого, дождливого лета над Брендамом светило солнце. Портовый город ожил. Осчастливленный щедростью погоды на заре сентября, он звенел смехом и гомоном, гудел топотом копыт и каблуков, беспрестанно скрипел дверьми. Солнечный свет, такой редкий и такой желанный на холодных побережьях, люди всегда любили и будут любить. Но даже здесь найдутся те, кому такой приятный день чем-нибудь да не угодил.
Было уже далеко за полдень, когда через северные ворота в город как раз въехала такая пара. Они восседали в двуколке и от приветливого солнца прятались за поднятой крышей. Их вёз крепко сбитый серенький тарпан, которому в его трудовой лошадиной жизни только и оставалось, что радоваться, когда приходится волочить не ящики товара, а лёгких островных дворян. Разгулявшиеся горожане не спешили расступаться, чтобы пропустить хмурых аристократов, но, присмотревшись, видели на боку двуколки герб – чёрную змею, овившую флейту, – и незамедлительно давали дорогу. «Змеиное» дворянство острова лежало в основе общества. Они были местными правителями – и также меценатами, благотворителями и благоустроителями. Всякий местный на Змеином Зубе проявлял к ним почтение. Однако в Брендаме, островной столице, нравы становились всё менее строгими. И если кто не сходил с пути, даже разглядев змеиный знак, – то были тененсы. Так на острове называли иммигрантов, приехавших с большой земли, и все смешанные семьи.
– Никакого уважения, – шипел себе под нос барон Глен Моррва, который правил двуколкой. Всякий раз, когда приходилось сбавлять шаг, он нервно дёргал вожжи и явно боролся с желанием переехать очередное тененское семейство, которое зазевалось посреди дороги. Глен являлся типичным представителем змеиного дворянства: бледный, высокий и манерный, он носил длинные волосы цвета воронова крыла, а глаза его, золотые, словно у плетевидки, демонстрировали его высокую «породность», как говаривали островитяне.
– Спокойно, дорогой, – увещевала его леди Вальпурга Видира Моррва. Она составляла ему идеальную пару. Такая же черноволосая и змееглазая, с тонкими светлыми губами и цепким взглядом, она считалась одной из самых высокопородных аристократок Змеиного Зуба. Она происходила из семьи герцогов Видиров, которые правили островом. И в такие дни, как сегодня, происхождение играло в ней. Ей хотелось сказать мужу: «Будь ты моего уровня, ты бы знал, что хорошее воспитание не позволяет вслух ругать даже чужеземцев».
