Ленин категорически ставит вопрос о восстании почти во всех письмах, начиная с 12 сентября.
Однако все это не производит на ЦК должного впечатления. Тогда Ленин обращается в ЦК с новым письмом от 29 сентября, которое по существу является ультиматумом. Или ЦК примет предложение Ленина о немедленном назначении восстания – или Ленин выходит из ЦК. Вот самое важное место из этого письма:
"Если бы мы ударили сразу, внезапно, из трех пунктов, в Питере, Москве и Балтийском флоте, то девяносто девять процентов за то, что мы победим с меньшими жертвами, чем 3-5 июля. При таких шансах, как теперь, не брать власти, тогда все разговоры о власти Советов превращаются в ложь. Видя, что ЦК оставил даже без ответа мои настояния в этом духе с начала Демократического совещания, что Центральный орган вычеркивает из моих статей указания на такие вопиющие ошибки большевиков, как позорное решение участвовать в Предпарламенте, как предоставление места меньшевикам в Президиуме Совета и т. д. и т. д. Видя это, я должен усмотреть тут "тонкий" намёк на нежелание ЦК даже обсудить этот вопрос, на зажимание рта и на предложение мне удалиться. Мне приходится подать прошение о выходе из ЦК, что я и делаю, и оставить за собою свободу агитации в низах партии и на съезде партии, ибо мое крайнее убеждение, что если мы будем ждать съезда Советов и упустим момент теперь, мы губим революцию".
Обращаться к съезду партии вождю не понадобилось. Разумеется, никто не желал выхода Ленина из состава ЦК, но именно Троцкий начал активнейшую работу по устранению упомянутых в письме недостатков.
Троцкий приобретал всё больший вес в ЦК. На очередном заседании 3 октября ему удалось убедить его состав принять решение о возвращении Ленина из финляндского подполья в Петроград. Чтобы "была возможной постоянная и тесная связь", – говорилось в решении.
В самом деле. Большевики на данный момент были в Петрограде уже чуть ли не самой влиятельной силой, и вождю не нужно было опасаться ареста. Просто стоило быть осторожным – на всякий случай. Кроме того, дело шло к восстанию, и на этом этапе физическое присутствие Ленина было весьма желательным.
Николай Маркин неизвестно какими путями умудрился выполнить поручение Троцкого. Большевистский Петроградский Совет Рабочих и Солдатских депутатов обзавёлся собственной типографией и вновь начал издавать газету. Её назвали "Рабочий и Солдат". Маркин сидел день и ночь в редакции, налаживая дело.
