– Первый день нового календаря —
Солнце слишком высоко висело над Городом. Оно полыхало. Жар, от него исходящий, пропитал каждый камень. Пылали стены Кремля, башни и цветные купола. В сиянии Cветила не оставалось места даже для воздуха. Толпа, собравшаяся на площади, изнывала под этим зноем. Ещё час назад здесь всё шумело, но теперь звуки выпрели, скукожились. Редкие слова, брошенные под палящее Солнце, тут же иссыхали, осыпались прахом на раскалённую мостовую. Жизнь оставалась только во взглядах.
На площади перед толпой стоял помост с плахой. Минуту назад на него взошли люди, и толпа затаила дыхание. Она ждала. Ждала и боялась.
Что произошло с этим Городом? Куда делись фейерверки и большие экраны с ухоженными красавицами? Где затаились мирные болтуны: гуманисты и философы, поэты и шоумены? Как случилось, что, пережив расцвет, этот Город вернулся к сценам казни?
Не знаю. Но это произошло. На лобном месте снова стоял палач и белел деревянный настил. Пока ещё чистый, не запятнанный кровью. Плотный строй звероподобных машин – дворцовых Шеллов, окружал толпу.
Люди, оказавшиеся в первых рядах, упирались, сдерживали натиск тех, что сзади. Перепуганная, но жадная до новых зрелищ толпа, шевелилась и уплотнялась. Зритель ещё не знал того, что его ждёт. Не знал, но предвкушал.
Как же было жарко. Женщины в толпе задыхались, задирали вверх побледневшие лица, ловили воздух. Линялое небо не баловало их ветром. Редкие порывы, приходящие с реки, не насыщали. Кто-то стонал, кто-то пихал соседей. Но никто не уходил.