«Потустороннему нельзя задавать вопросы…»
Как-то один из моих учителей то ли в шутку, то ли всерьез спросил меня: «Когда же ты начнешь наконец писать нормальную, реалистическую прозу?».
Это меня задело, а потом заставило задуматься над жанровой природой моих текстов. Часть из них вошли в этот сборник.
Критерий «нормальности» оставим, пожалуй, в стороне: тут дело вкуса и тех, кто любит классифицировать и подразделять. Но вот по поводу реалистичности выскажусь. Не потому, что хочу оправдаться, – хотя общаясь с учителями, мы часто именно этим занимаемся, – а по той причине, что, возможно, такие авторские комментарии будут интересны читателю.
Если говорить коротко, я не припомню своих рассказов или повестей, которые не основывались бы на реальности. И объясняется это просто: мне неинтересно писать о том, чего не было. Конечно, я не создаю документалистики, тут дело в другом. Само понятие «реалистичности», «реалистической прозы» можно трактовать по-разному.
С одной стороны, мои «вещицы» легко прилепить к популярному направлению мистического или магического реализма. С другой, природа мистического тут странноватая. Как фольклорист и исследователь, я уже лет двадцать записываю устные рассказы о потустороннем и сверхъестественном. И именно этот мой интерес и устные истории реальных людей – в основе многих рассказов и повестей, вошедших в сборник.
Приведу только один конкретный пример – повесть «Знахари. Детские законы». Все персонажи в ней – с реальными прототипами; не соврал я и ни в одном лирическом отступлении, связанном с детством главного героя, – от лица которого ведется повествование. Но означает ли это, что повесть документальная? Нет, ни в коем случае. Это художественное произведение, здесь можно смело воспроизводить фразу-пластинку: «Любое совпадение с реальными ситуациями является случайным».
Тут автору, конечно, можно попенять, что он путает реализм с реалистичностью и правдоподобием. Но такое жонглирование терминами меня не привлекает, главное всё-таки в другом.
Моя реальность – именно такая. Я не представляю себе ни дня без чуда и чудесного. Люди вокруг – удивительны и непостижимы. Повседневность немыслима без ощущения того, что далекие и случайные события на самом деле не случайны, что всё связано и поступок в одном месте галактики мгновенно отражается в ином ее конце. Что я хочу этим сказать? Да вот что: природа реальности зависит исключительно от того, каковы мы сами, как мы глядим на себя и других и как оцениваем окружающее. Там, где один видит голую стену реализма, другой увидит рисунки богов.
