Близилось к полудню. Свежий июньский день сиял зелеными молодыми листочками на березах. Сквозь них проходили лучи утреннего солнца.
Перед школой на плацу толпились дети с разноцветными воздушными шарами, крыльцо выполняло роль сцены. Это заканчивалась праздничная линейка для будущих пятиклассников. Надо отдать должное новой вожатой, судя по глазам публики праздник получился интересным.
Вдруг десятки гелиевых шариков взмыли в воздух. По задумке это должно было символизировать разлетающийся одуванчик. Ученики, словно семена, оторвались, улетели из начальной школы в среднее звено, чтобы там прорасти. Конечно, дети этого не поняли, но им нравилось смотреть вверх на красивые шары.
Мимо своей школы прогуливались Константин и Мария.
– Мы тоже недавно были такие, – заметил Костя.
– Кост, уже подумал, куда будешь поступать? Может, останешься в нашей школе?
– Пока не решил. Мне, конечно, нравится один лицей, да и родители хотят меня в него устроить…
– Но тогда мы не сможем встречаться.
– Отчего?
– Целыми днями будешь в своем далеком лицее.
Марии казалось: из жизни может навсегда исчезнуть еще один друг. Школа стала для нее вселенной, а все, что оказывалось во вне, скоро переставало существовать.
С крыльца грустно доносилась песня «Городок», та самая про «нашу улицу в три дома>1».
Девочка молча шла рядом. Она уже знала, как рвутся социальные связи. Когда Мария перешла в новую школу, то первое время старые подруги общались с ней часто, потом все реже, наконец, перестали даже звонить. Разве что по прежнему скупо отвечают на поздравления в социальных сетях.
В новой школе в театральном кружке она познакомилась с Костей, приветливым шатеном, который учился на класс старше. Для Марии он хотел казаться лучше, чем есть. Это было легко. Новенькая в школе, как по началу бывает, сталкивалась с агрессией, а парень сразу отнесся к ней хорошо и попал в друзья.
Она звала его «Кост», ведь «Костя» звучит слишком несерьезно, «Константин» – слишком длинно, а вот «Кост» – в самый раз. А он пропускал последнюю букву ее имени, называя свою подругу «Мари» на французский манер.
Костя видел в ней другой мир, в котором у него значимая роль, но не предлагал ей встречаться, не хотел брать на себя ответственность за
