Я ПРОВОЖУ СТАРОЙ КРИВОЙ ложкой по дну бочки с сушеными бобами. Их должно было хватить еще на три месяца. Нет-нет-нет. Неужели это все?
Подступает мучительная тошнота. Задевая костяшками пальцев деревянное дно, я набираю горсть иссохших бобов и высыпаю в полупустой мешок. Затем вытираю грязные руки о белые штаны, стараясь не обращать внимания на пот, стекающий по шее. В королевстве Инкасиса разгар сезона удушающей влажной жары, от которой не скрыться даже ночью.
– Что-то не так, кондеса?[1] – спрашивает следующий в очереди.
На самом деле да. Нас всех ждет голод. Но вслух я этого ни за что не скажу. Я их лидер, а лидер не может так поступить. Кондеса никогда не должна показывать страх.
Я пытаюсь придать себе любезное выражение и поворачиваюсь к длинной очереди иллюстрийцев, ожидающих ужина. Смотрю на их осунувшиеся лица. Белые одежды на исхудавших телах кажутся широкими и слишком большими, словно шатры у подножия крепости, в которых спят иллюстрийцы.
Всю свою жизнь я готовилась к таким ситуациям, училась управлять ожиданиями, успокаивать людей в тревожные минуты, кормить их. Это долг кондесы.
Дверь в круглое здание хранилища открыта настежь, чтобы люди могли собраться вокруг меня, пока я разбираюсь с запасами продовольствия. При свете Луны на многочисленных пустых бочках, стоящих вдоль стен, проявляются причудливые прямоугольные узоры. Шаткая деревянная лесенка ведет наверх, в оружейную, где хранятся мечи, щиты и пучки стрел – всё, что мы смогли унести с собой в день, когда пала Ла Сьюдад Бланка[2].
Интересно, что бы мне сейчас посоветовала Ана, наша полководица? Разберись с ними. Ты главная. Помни: ставки высоки. Мы будем бороться за выживание, пока не вернем себе трон.
Я бросаю взгляд на дверь, будто надеясь увидеть в проеме Ану. Она стояла бы, расправив широкие плечи, и ее волосы с легкой проседью поблескивали бы в лунном свете. Но ее здесь нет. Уже четыре дня Ана собирает слухи о самозваном лаксанском короле Атоке, ведь они могут обеспечить нам победу. Она обещала вернуться еще вчера.
Кто-то касается моей руки. Это Каталина молчаливо напоминает о своем присутствии. Уже чуть легче. Я совсем забыла, что прямо за мной стоит моя вечная соратница и помощница.
