Норвегии посвящается
* * *
Здесь пишется, как дышится,
А дышится, как слышится,
А слышится, как пишется,
Коль духом фьордов дышится,
И песни гор услышатся.
* * *
Люпиново – розовый цвет -
Норвегии горной привет.
А солнце в зеленой реке
В истомной томится тоске.
В цвет хаки и жёлтый леса
Уставились с гор в небеса.
Вершины в тиши облаков
В раздумьях о тайнах веков.
Дорога плетёт в берегах
Рисунок в узорных кругах.
И радость я чувствую вновь,
А с нею покой и любовь.
Этот северный ветер, что треплет и ранит, -
Этот праведный ветер меня не обманет.
Все ненужное скину, играя с судьбою.
А что надо сберечь, заберу я с собою.
Старый путь исчерпав , все отброшу сомнения.
Строгий северный ветер – мое настроение!
* * *
Здесь горы искрятся в слезах водопада,
Храня у подножья следы камнепада.
Вверху притаился, светится украдкой
Ледник, в летний день оставаясь загадкой.
Стальными полосками горы сияют:
Их злобные карлы слюдой натирают.
Водной пылью столбом припорошен утёс.
Я дышу красотой каждым корнем волос.
И над вечным покоем сверкают огни.
Белой ночью меня успокоят они.
А над фьордом закат превратится в рассвет,
Даже ночью храня мягкий розовый свет.
Сон продолжится в явь, явь и сон замесив,
В этот гордый, стремительный горный массив.
Так Гейрангер прекрасен в той летней ночи,
Что сгорит как огарочек белой свечи.
Масляная краска бледно-золотая
Разлита у кромки зеркала воды.
Небо как простынка светло-голубая,
Лишь у гор резные, строгие черты.
Утро притаилось в шуме водопада,
Воздух вдохновением, как росой, объят.
Ты, Гейрангер, – наша лучшая награда.
Горы тайны сердца преданно хранят.
Водопадные каскады,
Вдохновенные тирады,
Как священная награда,
Для души моей отрада.
В звонком шуме водопада
Есть особая услада,
Вод мятежных эскапада,
Радуг сонм для маскарада.
Мне святынь иных не надо!
* * *
Здесь ночи короткие дивно прекрасны.
Гейрангер проснётся, разбужен рассветом,
А горы умоются солнечным светом,
И стекла воды будут гладки и ясны.
Моему мужу Виктору Сухолету посвящается.
Покрытое патиной зеркало фьорда
И всполохи гор на зеленой воде.
Я будто бы в замке старинного лорда,
Такой красоты не увидеть нигде.
По матовой глади разлитою краской,
Под небом безоблачным в утренний час,
Светило писало живительной лаской
Картины, понятные только для нас.
