Я уныло провожала взглядом проплывающий мимо пейзаж. Деревья, деревья и снова деревья. Все начинало сливаться в общую массу сочетаний зеленых и коричневых тонов. Окно было приоткрыто и внутрь автомобильного салона врывался свежий воздух, разметающий мои черные волосы по лицу. Я то и дело убирала их с глаз, но они возвращались на место, пытаясь захватить все лицо. Я пожалела, что не собрала их в хвост, но все равно под рукой не было резинки.
Я пыталась вспомнить сколько мы уже сменили городов. И не могла назвать точную цифру. Слишком много их было. Мы нигде не задерживались надолго. И только в одном городе мы прожили почти восемь лет. Рекорд для нашей небольшой семьи. Хотя это и городом сложно назвать. Так, скорее деревушка на краю Германии. В моем представлении в таких местах люди живут сплочённо. Но тут было наоборот – люди были угрюмые, молчаливые, с вечно недовольными лицами. Они сторонились друг друга. Каждый сам за себя. У каждого – свои секреты, свой тяжелый груз на плечах. А нам только это и было нужно. Никто не лез в нашу жизнь. Можно было спокойно там прожить ещё лет десять и люди ни о чем бы не догадались. А может даже и все двадцать. Но все же мы с сестрами по меркам нашего вида были молодыми девушками. И жизнь в селе нас не устраивала. Там нечем было заняться, нельзя было развиваться. Душа тянула в мегаполис.
Но в последнем городе мы не смогли продержаться и год. В Санкт-Петербурге царила серость, часто шли дожди. И хоть мы относимся к пойкилотермному виду, но подстраиваться под окружающую температуру для нас стало настоящей пыткой. Хотелось разбавить серость яркими красками. На семейном совете было решено покинуть город и отправиться в Америку. А слякоть и затянутое тучами небо навсегда оставить позади. Только вперед – к изобилию цветов и новым впечатлениям.
Каждая смена города подразумевала и смену имени. Я их уже перестала запоминать. Да и зачем? Все эти личности были лишь отдаленной тенью меня. Лишь одно имя я помню отчётливо – данное мне при рождении. Наша мать успела дать нам только это – жизнь и имена. А потом ворвались они и наша жизнь стала сущим адом. Но сейчас и это имя не имело никакого значения. На некоторое время я стала Кейтлин Томпсон. Девушкой девятнадцати лет, рождённой в Америке. Пришлось в спешке придумывать новую легенду, покидая Санкт-Петербург. Пенелопе показалось, что она заметила в городе членов ордена Вознесения. Бекка же считала, что Пенелопа слишком увлеклась ролью старшей сестры и ей везде уже мерещилась опасность. Хотя последний раз мы видели членов ордена более семи лет назад. Тогда мы чуть было не попались, но вовремя успели скрыться от их зоркого глаза.
