Я никогда не писал предисловий к книгам, никогда не предавался занятию литературного критика и не одалживал своего имени в качестве рекламы. Но был вынужден уступить настойчивости автора, так как это совсем другой случай. Исключительный в своем роде. Книга Сергея Пинчука – это первое художественное произведение, посвященное моему прадеду, выдающемуся русскому дипломату и политику графу Николаю Павловичу Игнатьеву, рассчитанное на самый широкий круг читателей.
Думаю, что мой прадед был одним из немногих дипломатов, который не только разбирался в тонкостях дипломатической игры, но остро и точно понимал глубинную сущность России, знал ее историю и, отчасти, предвидел ее будущее. Он, например, в 1858 году предсказал сразу после Крымской войны, что западные державы постараются в будущем отнять от России сначала Польшу, а затем примутся за Малороссию. Игнатьев понял, что у России друзей нет и не будет. Не доверял прадед и Турции. В этом вопросе, как мы можем убедиться, остался прав и по сей день.
В 1860 году Игнатьев подписал Пекинский мирный договор, благодаря которому Россия получила выход в Японское море, и за ней утвердился обширный край к востоку от Уссури и по Амуру. Как говорили тогда современники, всего этого Игнатьев добился без пролития русской крови, одним умением, настойчивостью и самопожертвованием. В 1878 году Николай Павлович подписывает еще один договор, ставший триумфом и вершиной его карьеры: Сан-Стефанский, названный так по местечку Сан-Стефано, располагавшемуся в десяти верстах к западу от Константинополя. Именно этот документ освободил Болгарию, Сербию, Черногорию и Западную Румынию от Османской империи. Однако военные и политические позиции России оказались гораздо слабее, чем это представлялось Игнатьеву. Европа восприняла усиление российского влияния на Балканах в штыки. Кроме известных ценностных расхождений Игнатьева с частью правящих кругов России, тем же канцлером А. М. Горчаковым, с традициями петербургского Министерства иностранных дел. Да, ему противостояли самые серьезные и могущественные политики Запада – из Англии, Пруссии, Франции и Австрии. Благо на тот момент политическая интуиция не подвела царя. Александр II верно чувствовал, что, если бы Россия тогда настояла на своих правах, это привело бы как минимум на 40 лет раньше к масштабной войне на европейском континенте. И российская элита, которая, по словам поэта Алексея Толстого, «лежала то пред тем, то пред этим на брюхе», ментально не была готова к подобному исходу, рассчитывая на мировую сделку с европейскими державами. Все это усугубило положение России на предстоящем Берлинском конгрессе. Выгодные для нее положения Сан-Стефанского договора были вычеркнуты, карту Балкан перекроили. В русском обществе мирный договор в Берлине называли «позорным» …
