Русь моя. Книга 20

У ползучей зари растворяется хвост,

Пузырями слетает с нее чешуя.

Ветерок шелестит – он великий прохвост,

Не пугает его извиваясь змея.

Закадычные дни превращаясь в врагов,

Разрезают собой пополам то что есть.

Отдавать не желают случайных долгов,

И замазав собой то что звали как честь.

Справедливость сползла и шлеёй да под хвост,

Не поможет теперь удержать собой воз.

Зацветает трава-мурава и погост,

Отторжением дней, и за шею мороз.

Заблудились опять, косяками полынь,

Горький запах её и вздохнуть, и упасть.

Собирается стая волчат из гордынь,

И собой продлевают никчемную власть.

И горят по садам угольками надежд,

Безнадежные страхи смывает роса.

Емельян Пугачев перешёл тот рубеж…

Разве может в пожаре родиться мечта?

Революции запах – не верят верхи,

И низы не поймут где в начале конец.

Заусенцами жизнь, на портрете штрихи,

Краска смешена там из вчерашних надежд.

Оголтелая тьма, заполняя дворы,

Посерели слова и несвязная речь.

Погребальные жгут где-то рядом костры…

Наша совесть должна свой народ уберечь.

У прозрения дно прохудилось совсем,

Утекает в песок наша новая жизнь.

Как легко узелок завязать из проблем,

И как долго теперь с узелком этим жить?

Май дождями прибил прошлогоднею пыль,

Очищением дышит, заждавшись душа.

У свечи запалив мы однажды фитиль,

И надеждой вспорхнет, засидевшись мечта.

Окропит тишину восходящий рассвет,

Переменами бой поменяет часов.

И найдем, наконец, мы ползучий ответ,

В справедливость вобрав миллион голосов.

Погасшие огни разбитых фонарей,

Вонзаясь пустотой в открытое пространство.