Темно. Гул в голове. Боль. Ноги и руки полностью онемели.
«Что произошло? Почему так темно? Очень темно. Горечь во рту. Что за ерунда? Почему не могу пошевелиться? Что произошло? Так. Спокойно. Надо успокоиться. Сейчас разберусь. Что было?».
В памяти пустота… Нет никаких следов воспоминаний… Падение… Тошнота… Падение продолжается, темнота становится какой-то очень насыщенной…
Лежа на больничной койке Саша пытался вспомнить последние события. Память отказывалась с ним сотрудничать, как и его тело. Он лежал неподвижно, подключенный к множеству аппаратуры. Свет в палате хоть и был тусклым, все же, понять, что в палате горит свет было возможно. Темнота сгущается. Тошнит.
«Что за фигня? Хреново то как а…».
Опять забытье.
Наши обычные больницы ничем не отличаются друг от друга. Те же окна, двери, койки, так же пахнет чуть сыроватое белье. И звук. Только в больницах он имеет особую тональность, эхо имеет особую глубину. Свет, как всегда, тусклый, разноцветный. Лампы по всему коридору всегда разные, светят то голубым, то желтым, то белым. Их мерцание создает ощущение живого организма.
За много лет ничего не изменилось кроме небольшого количества аппаратуры и косметического ремонта в некоторых коридорах и палатах. Все так же стоят старые каталки в коридорах, все такие же скамейки у кабинетов врачей. Тот же запах в столовой, что и много лет назад.
В ночь аварии машины скорой помощи достаточно быстро прибыли на место происшествия. Пострадавших забрали в разные больницы. Колю отвезли в ближайшую травматологию. У него были множественные переломы и ушибы, у Саши все было сложнее. При отсутствии переломов, врач скорой помощи диагностировал черепно-мозговую травму, врачи в последующем добавили еще и ретроградную амнезию, что подтвердилось после того, как сознание вернулось к нему полностью, в отличии от памяти. Томограмма показала, что есть сотрясение и травма, но жизненно важные части головного мозга не повреждены. При этом мозг подавал минимальные признаки жизни. После случившегося Сашу положили в реанимацию, где он пребывал в коме несколько недель. Ни один мускул в его теле не хотел оживать. Мозг же работал в очень необычном режиме.
