Корректор Татьяна Чернова
Дизайнер обложки Лия Барац-Аруш
© Арье Барац, 2024
© Лия Барац-Аруш, дизайн обложки, 2024
ISBN 978-5-0053-5789-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Новое время ознаменовалось массовым отходом общества от религиозных традиций, однако далеко не всегда – от самой религии, от самой веры в Бога. В некоторых случаях разрыв с Церковью сопровождался возникновением нового – индивидуалистического – типа религиозности, который в следующих словах охарактеризовал немецкий историк Иоганн Землер (1725—1791): «Христианство по своему существу есть доведенное Христом до сознания человечества право индивидуума, право каждого иметь свою собственную частную религию в противовес всему, что выдает себя за религию господствующую, обязательную».
Вскоре эта частная религиозность обрела свой голос в экзистенциальной философии, которая отбросив общие метафизические искания, сосредоточилась на анализе личного бытия человека, живущего и действующего здесь и теперь.
Однако, во-первых, действующий здесь и теперь человек, так или иначе, проецирует идеи, отражающие картину происходящего там и всегда, т.е. подразумевает некое религиозное видение. А во-вторых со временем, после того как страсти улеглись, встал вопрос сопряжения этих исходно соперничающих вер – новой индивидуальной и старой соборной. После того как традиционная религия перестала быть в Европе «господствующей» и «обязательной», интерес к ней со стороны частных верующих в значительной степени восстановился. Со своей стороны, табельные конфессии – во всяком случае, некоторые из них – не стояли на месте и зачастую также стали прибегать к новому языку.
Постижение происходящего там и всегда достигается, таким образом, на острие сопряжения современного индивидуального опыта с тянущимся в древность опытом родовым.
В 1980 году я написал книгу «Здесь и теперь», в которой следующим образом сформулировал духовный вызов современности: «Вектор новоевропейской духовности в лице своего детища экзистенциализма неизменно указывает одно и то же направление: вперед и вниз.
Ничего утешительного в этом, конечно, нет. И все же этот трагический ориентир представляется более предпочтительным, а главное, более достойным и подлинным любого «назад и вверх»! Но ультимативен ли сам этот выбор?
