«Конёк ты мой голодный,
Клинок ты мой холодный,
Не плачь моя маманя,
Что писем нет давно,
Не будет он напрасным
Наш подвиг благородный,
И время золотое наступит
Всё равно…»
Б. Окуджава
«А в прозрачной грязи
Беззащитно смеется в канаве
Колёсами в небо
Проданной веры второй эшелон…»
Е. Летов
***
Более прочего не понимаю и не приемлю я логику тех нелюдей, которые десятилетиями декларировали приверженность этим идеалам, взращивали их любовно в своей магической трансцендентальной купели, как алхимическое яйцо, в итоге оказавшееся левым яйцом заштатного динозавра, заставили и нас уверовать в реальность их театральной святости, а в какой-то хитрожопый провокационный момент (понятный только им одним) взвизгнули истеричным наперебоем, призывая разнузданных юродцев из пекла (именуя последних божьими посланцами) с требованием: «Распни, распни, их!»…
Защитникам Страны, оставшимся верными Родине и присяге – посвящаю.
1.
– Строоой фронт! – резкая команда сиплым фальцетом, но она едва различима за шумом движения сотен всадников…
На высокий, отечный волнистыми травами, берег Кубани-реки, из двух глубоких затаенных айвовыми кустами яров, вытекали бесконечными струйками верховые бойцы. Они выстраивались в почти ровную, на две сотни шагов, двух-шеренговую линию на лоснящемся от утренней росы, изгибе берегового бугра.
Всадники продолжали течь на пригорок, словно жижка из безмерного двугорлого бурдюка.
– Сомкнись влево! -тот же хриплый фальцет…
Шеренга расширилась, все уже не помещались и отодвигались от берега влево. Но, тут же, это место занял расчет пулемета «Максим», на тачанке, основательно заправляющий тряпичную ленту с патронами в стальную требуху пулемета.
Первая линия, выправляя фронт, уместила сотню конных бойцов. На половине кавалеристов были суконные шлемы «богатырки»(позже их стали называть «буденовками») с крупными, нашитыми синими тряпичными звездами, с алыми металлическими значками-звездочками по центру, серые однобортные длиннополые шинели, царского ещё образца. Красные кавалеристы легким движением кованных рычажных ножниц преобразовывали полевые шинели пехотных подразделений в кавалерийские, разрезая шинель на пядь ниже хлястика, напроход на две полы.
