Понедельник, 12 февраля 2014 года
Хиленькая заплатка, все это время надежно прикрывавшая сквозную дыру в стене, со звоном отлетела на пол, откатилась в угол, и в дом мигом ворвался ледяной ветер, скидывая с грубого деревянного стола всю посуду, столовые приборы и потухшую бензиновую лампу. От страшного воя и грохота в детской раздался испуганный крик. Выскочив из холодной кровати, я в одних штанах, босиком выбежал на разгромленную кухню и кинулся к дыре, нащупывая быстро коченеющей рукой хоть что-то, чем можно ее закрыть хотя бы на время. Схватив разделочную доску – наспех заткнул брешь, не пуская смертельную стужу, ошпаривающую голое тело, и громко позвал жену, торопливо надевающую теплый свитер:
– Джин!! Скорее в кладовку!! Возьми там кусок фанеры, гвозди и молоток!.. – и сильнее прижал доску. Ветер снаружи злобно завыл, еще яростнее принялся рваться вовнутрь. – Скорее же, пока нас тут не сдуло!..
До смерти перепугавшись, Джин бросилась в кладовку. Следом из своей комнатки вышла моя десятилетняя дочь Клер. Она вся тряслась, длинные темненькие волосики примялись, немного топорщились, маленькое заспанное круглое личико побледнело, в крохотных светленьких глазках застыл ужас, носик вздрагивал. Одета была в поношенную коричневую кофту, найденную мной в одном из брошенных домов еще прошлым летом, и синие штанишки с заштопанными коленками. На ножках – серые шерстяные носочки, истоптанные тапочки.
– Папочка, почему так холодно?.. – тихим голосочком спросила она, прижавшись к дверному проему. – Я совсем замерзла…
– Ты чего из кроватки-то вылезла, маленькая? – попытался успокоить я дочку. – А ну бегом под одеяло!
– Я не могу! – объяснила она, морщась от царившего на кухне холода.
– Это еще почему? – поинтересовался я, а сам уже из последних сил держал эту клятую доску, норовящую вот-вот вылететь из рук.
– Ветер гудит, страшно… – сетовала Клер. Губки обиженно поджались, сложились трубочкой.
– Сейчас перестанет, доченька, – и окликнул супругу: – Джин, ну где ты?..
В кладовке послышалась возня, потом из нее выбежала Джин.
– Вот, Курт, все, что нашла!.. – запыхавшись, проговорила она, передавая мне лишь фанеру, банку гвоздей да среднего веса гантельный диск. Русые волосы беспорядочно рассыпались по плечам, голубые глаза застыли, словно льдинки, щеки сильно напряглись, кожа на тоненьком лице натянулась. И почему-то сразу взялась оправдываться: – Молоток нигде не увидела – очень темно…
