Одд стал вождем, не так давно сменив отца, и все еще не растерял своей силы, даже несмотря на то, что он почти постоянно сидел и что-то писал или обдумывал. Его отец уже плохо справлялся с управлением небольшим селением, потому что был стар и, как и многие старики, плохо видел, стал рассеян и многое забывал. Потому Одд, вернувшись из последнего путешествия по призыву отца, сразу занял его место и стал управлять селением. Несколько рубашек, меховые накидки на плечах, разного рода побрякушки в длинных, достающих до плеч темно-желтых волосах, делали его вид довольно внушительным. Он сидел в своем доме за письменным столом, почти полностью заваленным бумажками с разного рода записями. Главе селения уже было привычно сидеть и писать часами, но в этот день мысли совсем не шли в голову, и трудно было сосредоточиться.
Одд опрокинулся на спинку своего стула и стал тереть кулаками свои вечно уставшие голубые глаза. Он окинул взглядом комнату, в которой сидел. Его дом был, как и большинство других в селении: одна большая комната на первом этаже и еще одна поменьше на втором. Комната на первом была прихожей, кухней и гостиной одновременно. В ней жители проводили большую часть времени, когда были дома. Прямо перед входом была лестница, ведущая на второй этаж. В самой середине находился большой стол с восемью стульями. Сам же Одд сидел за небольшим столиком в углу справа от входа, где на стол из окна падал солнечный свет с утра до полудня. Именно поэтому Одд часто делал записи или читал их именно в это время суток. В противоположных входу углах стояли печка и стол с посудой, которая всегда была чиста и аккуратно сложена его женой, Кайей.
Входная дверь распахнулась, впуская в дом утреннюю свежесть и колючий мороз, стоявший в этот день на улице. В дверь протиснулась Кайя с корзинкой, в которой было сложено свежее белье. За ней в дом вбежали две девочки и мальчик, радостно неся над головами корзинки с яблоками. Дети были ещё настолько маленькими, что казалось, будто корзинки отрастили ножки и теперь просто бегали за Кайей. Одд улыбнулся при этой мысли. У него поднималось настроение, когда он видел, что детишки, подобно своим родителям, дружат и проводят вместе время. Тонкие брови, проницательный взгляд и слегка угловатый нос придавали ему строгости, которая тут же исчезала с его лица при виде малышей.
