Практическая психогеометрия. Все, что вам нужно знать о формах личности

© Издательство «АСТ»

Чтобы избежать разочарования в людях, надо избавиться от иллюзий. Умейте принимать людей такими, какие они есть. Совершенных людей не существует. Можно найти хороших людей, но даже и они временами бывают эгоистичны, раздражительны и угрюмы.

Абрахам Маслоу, американский психолог, основатель гуманистической психологии

Читать другого человека как книгу, влезать в его мысли, управлять его чувствами, знать обо всех его «скелетах» в шкафу, контролировать каждый его шаг – об этом мечтали во все времена все: от великих правителей до простых смертных.

Еще древние греки и римляне прекрасно понимали, как важно сразу определить, кто вам друг, а кто враг. Они понимали: от этого зависело выживание их цивилизации. Необходимость точно знать, перед кем стоишь, подчеркивает и каждая из крупнейших религий. Значение своевременного обнаружения у людей таких черт, которые могут повлиять на ваши с ними отношения, подчеркивается в Талмуде и Коране. Основная часть учения древнекитайского мыслителя и философа Конфуция фактически основана на знании и понимании конкретных типов людей и того, как черты их характера отражаются на вашей судьбе.

Так, во времена Конфуция развивалось искусство чтения по лицу, которое носит название Сианг Мин и насчитывает уже более трех тысячелетий. Знание секретов этого учения всегда хранилось в глубокой тайне и передавалось из поколения в поколение – от учителя к ученикам. Книги, посвященные Сианг Мин, с изложением методов толкования по лицу, были доступны только китайским императорам и хранились как величайшее сокровище. И властители Поднебесной империи находились под сильным влиянием этого искусства. А некоторые даже боялись. Так, император Цинь Че Вонг (правил в 211 году до н. э.), помешанный на власти деспот, однажды повелел сжечь все книги о чтении по лицу. Он опасался, что с помощью этих рукописей его развенчают как злобного и коварного тирана. Страх перед разоблачением его истинной сущности зашел настолько далеко, что он решительно отказался от написания своего портрета придворным художником, как требовал обычай тех времен. И приказал создать другое свое изображение – с мягкими и добрыми чертами лица, в которых бы читалось желание «душевного» правителя осчастливить своих подданных.