Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
– Нутром я чую, он убил Халецкую! – оперуполномоченный Анатолий Коробченко в сердцах стукнул по столу.
– Твое нутро, Толя, к делу не пришьешь, – рассудительно заметил флегматичный следователь Витольд Моргулис. – Нам нужны существенные улики. А их нет. – Сейчас был особо заметен его приятный тягучий акцент. – Маленькая перепуганная девочка может напутать.
Прошло уже три месяца с тех пор, как в центре города в собственной квартире была задушена супруга видного общественного деятеля Евгения Халецкого. Трагедию усугублял тот факт, что Вера Халецкая была беременна двойней. Она вернулась с дачи, когда грабитель находился в квартире. Если бы этот мерзавец видел, что вместе с хозяйкой находилась ее семилетняя дочка, он расправился бы и с ней. А может просто забыл о девочке впопыхах. Так или иначе, но маленькая Эльза успела шмыгнуть за тяжелую портьеру и стала единственной свидетельницей кошмарной сцены, когда похожий на большую обезьяну дядька подушкой душил ее мать.
Михаил Набоченко был известен в преступном мире под кличкой Шимпанзе. Он и впрямь был обезьяноподобный, будто между ним и его далекими предками не было миллионов лет эволюции. Выступающая вперед нижняя часть лица с мощными челюстями, низкий лоб, волосы, растущие почти от самых бровей, длинные, едва не до колен, руки. Но кисти рук маленькие, юркие. И лицо подвижное, постоянно гримасничающее. Увидев такого хотя бы раз, не запомнить его невозможно. Но девочке всего семь лет. К тому же она пережила настоящий ужас, отразившийся на ее детской психике. Возможно, из нескольких опознаваемых, показанных ей, она выбрала именно его, потому что тот слишком походил – в ее представлении – на бандита. Но других свидетелей нет. Улик нет. Оперуполномоченному Анатолию Коробченко и следователю Витольду Моргулису нужно будет как следует поработать головой, иначе Шимпанзе придется отпустить.
Шимпанзе свою вину отрицал категорически. Он сам понимал, что улик против него нет, и вел себя нагло. Когда на него особо наседали при допросах, он откровенно зевал, раскрывая необъятную пасть.