Входная дверь, чиркнув о порог, закрылась, погружая подъезд в полумрак. Шаг, и под ногами приветственно хлюпнула половая тряпка. Похоже, что сегодняшним утром проводили уборку, стоял стойкий запах бассейна и водорослей, а у стены примостилось жестяное ведро, с воткнутой в него одинокой шваброй.
Лифт, следуя примеру светильников, отказывался работать, не откликаясь на стук пальцев по вдавленной в щиток кнопке вызова.
– Что тут такого? Только лишь тяжелый чемодан, а так можно и пойти пешком. И вот колесики чемодана отсчитывают каждый шаг, словно часики, стукаясь о ступеньки и отмечая шуршанием лестничные пролеты.
На последнем этаже меня уже встречал дед в образе небритого бездомного, в шлепанцах на босу ногу, пижамных штанах и истертой до дыр майке. Финальным штрихом была зависть половой тряпки – об майку и штаны столько раз уже вытирали кисти, что они были похожи на абстрактную живопись. Такой облик свидетельствовал о бурной работе деда в мастерской. Волосы, всегда ярко белоснежные, сейчас были отмечены случайным мазком синей краски на левом виске. На позеленевшем от недельной щетины лице, при виде меня, заблестела яркая улыбка во весь рот, в зубах которого он стискивал тлеющий бычок сигареты.
– Ti salute carо bambino!
– Здравствуй дед!
– Caro nipote, я очень рад тебя видеть, проходи, я сейчас переоденусь, и можно будет пойти пить чай.
– Не стоит, можешь продолжать свою работу, мне только надо с дороги привести себя в нормальный вид, и я к тебе сразу же присоединюсь.
В месте, где работают художники или механики, в воздухе витают родные обоим запахи, по которым окружающие люди могут сориентироваться и точно сказать, что здесь работает именно он, художник или механик. Так в мастерской, заставленной подрамниками и холстами, стоял твердый запах масла и растворителей, к которому примешивались тяжелые нотки сигаретного дыма, исходящие от повисшего пеленой под потолком голубоватого облачка.
Солнце незаметно и неизбежно стремилось покинуть мастерскую, и, обняв на прощанье стоящий у окна фикус, оно все же скрылось за стенами домов. Так, за неспешным общением, мы просидели до поздней ночи, пока дед, скрупулёзно прописывал холст с портретом девушки в ярко красном шарфе.
