Глава первая. Мужской клуб
Я сделал над собой неимоверное усилие и разлепил веки. Свет резанул по глазам и отозвался страшной болью где-то над правым виском. За окном пасмурно, а и без того мутные стёкла были к тому же жутко грязными. Я сел и осмотрелся вокруг: высокие, метра три с половиной, потолки, побелка которых пошла жёлтыми пятнами от бесконечных протечек; местами обвалившаяся лепнина; высокие грязные окна, рамы которых перекрашивали десятки раз, даже не удосужившись снимать предыдущие слои краски; бывшие когда-то роскошными обои, теперь свисавшие лохмотьями с сырых стен; паркетный пол со стёртым до светлого дерева коричневым лаком; в одной из стен – нерабочий камин, заваленный всяким хламом; мебели почти нет – лишь пара видавших виды кресел, накрытых изодранными пледами, высокое зеркало без рамы, стоящее в углу комнаты, и телефонный аппарат, в генераторе которого бегала, вращая колесо, явно замученная, доживающая свои последние дни, крыса.
– Где это я, чёрт возьми? – пробурчал я, обращаясь скорее к самому себе, нежели к кому-то ещё.
– Ты у меня дома, милый… – раздался сонный сипловатый голос у меня за спиной.
Испугавшись от неожиданности, я подскочил с кровати, на которой сидел (забыл учесть её при переучёте мебели в комнате – простите), и круто развернулся. В глазах потемнело от резкого подъёма, но прежде чем окончательно ослепнуть, я успел рассмотреть какого-то жуткого тошнотворного кита, который лежал в одной кровати со мной…
– Господи, только не это, – взмолился я. – Скажи мне, что я его не…
– Её, – поправил меня сипловатый голос.
– Уже лучше, – с облегчением выдохнул я.
В глазах моих начало проясняться, и я наконец смог разглядеть толстенную бабищу, весом килограммов двести, не меньше, которая была абсолютно голой (хотя при такой комплекции, будь она в шортах – я бы их всё равно не заметил из-под складок жира). Лицо её вполне можно было бы назвать милым, если бы не жиденькие, но вполне заметные при дневном освещении усики над верхней губой, мерзкий картофелеобразный нос с гигантской волосатой родинкой, обвисшие щёки, близко посаженные малюсенькие глаза, кустистые брови… В общем-то, назвать её лицо «милым» мог бы либо законченный лжец, либо кто-то изрядно пьяный, и говоря «изрядно», я имею в виду как минимум бочку неразбавленного спирта…
