Ирине снился красивый сон. Она и Андрей после свадьбы прилетели на тёплый берег Средиземного моря. Синее тёплое море, пальмы и ласковое солнце. Они шли по берегу босиком, взявшись за руки, на душе было спокойно и радостно. Ирина улыбнулась во сне, после поцелуя Андрея.
Её разбудил ропот в салоне. Трудно было понять спросонья, что происходило, но на лицах пассажиров был испуг, а значит, ничего хорошего. Стюардесса пыталась успокоить паникёров.
– Ваша паника не поможет, успокойтесь. Командир пытается сделать всё возможное, чтобы посадить самолёт. На земле нас ждут, и даст Бог всё обойдётся, – говорила она, давая инструкции, как нужно сидеть и что нужно делать.
– Что происходит? – тихо спросила Ирина соседа.
– Внизу метель, плохая видимость, а у нас нет возможности лететь в аэропорт другого города, что-то с двигателем. На второй круг заходим. Как говорят: «Посадка вслепую». Одна надежда на мастерство и опыт пилота, – ответил взволновано сосед. – Нельзя было выпускать самолёт из Москвы. Рейс откладывали не просто из-за погодных условий, но и из-за неисправности воздушного судна. Вот и получили то, что получили, – сказал он и вздохнул.
«Опять метель и мается былое в темноте, – пронеслось в голове Ирины, когда она взглянула в иллюминатор. За стеклом был белый, белый день. Они летели не в облаках или тумане, за стеклом была белая круговерть снега. – Опять метель, две вечности сошлись в один короткий день, – сказала Ирина тихо вслух и прикрыла глаза, в которых стояли слёзы. Она надела шапку, сунула руки в рукава куртки, которой укрывалась, застегнула замок и повесила на шею свою сумку. – Мы думаем, что впереди у нас вечность, а она сократилась до минут. Почему мы начинаем ценить жизнь только в такие минуты? Жизнь сама по себе прекрасна, и жить нужно здесь и сейчас. Сомневаться, любить, ошибаться, ссориться и мириться – сейчас, а не завтра. Завтра может просто не быть, – думала она, украдкой смахивая слёзы. – Я только нашла отца, так и не сказала Андрею о своей любви, и собственную свадьбу видела только во сне. Я не увижу ни сына сестры, ни сына подруги, которые родятся весной. Столько не сказано, не сделано и так хочется жить. Вот так в один момент может всё закончится. Стоп! Ничего не может для нас закончиться. Катастрофы в воздухе случаются реже, чем на земле. Пилоты справятся и посадят самолёт. Пусть посадка будет жёсткой, но пусть она будет. Я обязательно увижу малышей и буду счастливой сама. Я обещала это маме. У нас всё получится. Нужно успокоиться и думать о хорошем. Господи, прости, и помоги экипажу», – тихо повторяла она как молитву, уткнувшись головой в колени и обхватив голову руками. Самолёт сильно тряхнуло, а дальше он катился не как по взлётной полосе, а как по стиральной доске. Это не было похоже на «мягкую» посадку, но сомнений не было в том, что он уже на земле. В салоне наступила тишина, как только смолк шум двигателя, и раздались громкие аплодисменты, как в театре. Пассажиры обнимали соседей по креслам, вздохнув с облегчением. Это длилось не больше двух минут. Дальше всё происходило как в кино. Эвакуация через запасные люки, суета и неразбериха. Всем хотелось покинуть салон как можно быстрее. Ирина сидела в своём кресле до последнего пассажира и боялась пошевелиться. Ей казалось, что ноги не слушаются. Она пробовала встать и не могла. Её подхватил на руки молодой мужчина в форме МЧС и скатился вместе с ней по надувному трапу к машине скорой помощи.
