«Как же ты, бедненькая, замуж выйдешь?» – эти бабушкины слова Нина помнила с детских лет, они запали в душу и отзывались болью каждый раз, когда она слышала высказывания по поводу собственной внешности. В детстве боль была терпимой, девочка не до конца понимала, что значат эти слова, но интонации бабушки Кати и её жалостливый взгляд запали в сердце. И если б только бабушкины… Мамы других девочек в детском саду поспешно отводили от неё взгляд, но исподтишка всё же разглядывали и качали головами. Соседки в подъезде вздыхали при виде девочки, а мамины подружки откровенно жалели Алёну, Нинину маму. Её никогда не называли Леной, Ленкой, Еленой, только Алёной, Алёнушкой, в крайнем случае – Алёнкой.
Красивая, высокая, тоненькая, как тростиночка, даже после рождения двух детей, Алёна Соловьёва приковывала взгляды мужчин, заставляя женщин завистливо вздыхать. Ей не нужна была никакая косметика: тёмные брови вразлёт, сияющие карие глаза, открытая улыбка, шикарные тёмно-русые волосы, – казалось, ей достались от матушки-природы все возможные дары. Алёне с детства стоило только взмахнуть длиннющими ресницами, и её желания исполнялись.
Алёна была абсолютно уверена, что красота откроет перед ней все двери, мужчины должны лежать у её ног и обеспечивать безбедную жизнь. А она при этом никому ничего не должна. Семью (во всяком случае – в обычном её проявлении) Алёна создавать не собиралась.
– Ещё я носки чьи-то не стирала? Никогда в жизни! Пусть радуются, что я позволяю себя любить!
– Эх, тебе б ещё Бог ума вместе с красотой отсыпал. Если б не характер твой упёртый, – вздыхала Алёнина мать, Катерина Степановна, – ты б как сыр в масле каталась, а не мыкалась с двумя детьми одна.
– И зависела бы от какого-нибудь мужика, исполняла бы его прихоти! – парировала Алёна. – Нет уж, дудки, жить я ни с кем не хочу. Свободу у меня никто не отнимет.
– Дура ты, дура, Алёнка! А детей твоих кто кормить будет?
– Как-нибудь прокормлю, с голоду не умрём, найдутся добрые люди, – говорила Алёна после расставания с очередным кавалером, которые сменяли друг друга, как картинки в калейдоскопе.
Она ненавидела родную Истру, где родилась и выросла, и всю юность стремилась вырваться из «этого болота», но судьба, будто в насмешку, снова и снова возвращала её в нелюбимый город.