«– Мне кажется, что я понимаю теперь, зачем ты это делаешь.
– Ответ всегда был на поверхности, не так ли?
– Не разрушение было целью?
– Конечно нет. Мне жаль.
– Нет, не жаль.
– Я буду помнить. И он тоже.
– Этого мало.
– Это все, что я могу предложить тебе.»
Джером
Согласно наблюдениям криминальной психиатрии, большинство преступников испытывают нездоровую тягу к местам своих преступлений. Часто это связано с банальным желанием убедиться в отсутствии оставленных улик, но самые сдвинутые психопаты руководствуются совершенно иными побуждениями. Для них это место силы, вдохновения на новые зверства и возможность снова пережить испытанные ощущения. Для них выбранный путь – не более чем жестокая игра, которой они следуют раз за разом. Последствия не интересуют, важен сам процесс. Мы ничего не делаем просто так, каждое действие, даже самое импульсивное, несет за собой определенную цель. Маленькие дети шалят, чтобы вызвать реакцию взрослых. А взрослые, чтобы обратить на себя внимание общества, заявить о своём несогласии с установленными рамками, шокировать… или просто от скуки и ряда психологических отклонений.
Однажды в детском доме в России, когда меня в очередной раз поймали при попытке бегства, я заткнул в закрытом на ремонт туалете слив и включил воду. Я целый день возвращался туда снова и снова, стоял под дверями, ожидая увидеть растекающуюся из-под щели внизу лужу.
Зачем я это сделал? Хотел выразить протест или отомстить? Сейчас уже не важно. Никакой аварии не случилось. Видимо, кто-то из рабочих вовремя закрыл кран. Меня даже не наказали, и шалость сошла с рук. Но были и другие… Безнаказанность всегда ведет к новым нарушениям порядка, законов, устоев. По нарастающей. Это неизбежно и закономерно. К сожалению.
Есть ли какой-то потаённый смысл, затерявшийся в глубинах подсознания, в том, что спустя много месяцев я вновь оказался в Чикаго, на территории заброшенного завода, у того самого полуразрушенного цеха с покосившимися воротами, где впервые посмотрел в глаза своей случайной жертве? Я не знал ее имени, не запомнил черты лица и цвет волос, но моя память сохранила ее взгляд. Растерянность. Неверие. Облегчение. Она словно выдохнула, успокоилась. Смирилась, глядя в глаза смерти.
Ее вины не было. Срыв сделки, в которой обвинили Зака и девушку, был организован мной. Я мог остановить Логана и Крауза, мог признаться и занять место девчонки. Но не сделал этого. Я не понес наказания, и моя совесть нашла миллион причин, почему я не должен казнить себя за случившееся.
