Он быстро доел свой суп и снова безмолвно ушёл в свою комнату. Прошла уже неделя, но произошедшее гложило его не меньше, чем в ту самую секунду. Все казалось теперь ему другим. Слишком тихим и слишком грубым.
Эта кровать, с которой они пожирали бетонные стены и морали дымом потрескавшийся потолок. Это окно, из которого они плевали на мокрый асфальт и кричали прохожим. Этот светильник, который всегда освещал половину ее лица, когда она рассказывала что-то.
«Нервы явно сдают», – сказал он, когда в его руках сломался пластилин.
Идя по покрытой инеем траве, он вспоминал, как здесь они всегда расходились по домам. Вот тот самый столб, вокруг которого она любила танцевать. А вот и фонарь, который иногда был ни к чему. Впереди магазин, в котором он всегда покупал ей апельсиновый сок и горький шоколад. Он вспоминал, что всегда всматривался в ее лицо так, словно видел ее впервые или в последний раз.
Сев на мокрую траву, он начал разговаривать, представив, что она все также сидит рядом, с мокрыми от дождя волосами. «Я в полном отречении, милая. Как можно стерпеть это? Когда в твоей голове эти мгновения крутятся днем и ночью, а перед тобой только ржавый гараж? Я полностью отключился и живу только в себе с того дня, но это оказалось еще хуже. Во мне от ветра колышутся ветви крыжовника, а надо мной прокрастинация. Но, знаешь, я никогда не прощу тебе этого. Ведь я теперь совсем один. Ты же знаешь, как это опасно для таких, как мы.» После этих слов он забрел за какие-то старые постройки и снова лег на холодную траву.
«Твои дрожащие от холода руки снятся мне. Твоя родинка на плече пеленой стоит перед моими глазами. Но, теперь прошлое вернуть не только невозможно, но и бессмысленно. Я иду к тебе. Я лечу к тебе, милая.»
Всю неделю шли дожди. Люди практически не выходили из своих домов. Через восемь дней местные парни нашли за гаражами свернутого в калач парня. Его лицо выражало страдание, а руки были крепко сжаты в кулаки. Заключение медицинской экспертизы было таково: парень продрог до мозга костей, а затем наступило обезвоживание.
Да, наверное, он уже прилетел к своей милой.
Был тихий, тяжелый вечер.
Деревья склонялись над головами людей, словно отдавали им честь. Все куда-то спешили, только я сидела на пороге чужого ветхого дома. Крыльцо скрипело под моими едва заметными движениями и руки судорожно дрожали от каждой капли дождя. Летали мусорные пакеты и плакали дети. Но вечер был тихий.
