Эпизод первый, в котором спасают сатану
Митенька пришел домой поздно.
– Не надо было ждать! – раздраженно бросил он маме. – Я уже взрослый!
Мама посмотрела на его розовые щеки, на которых кое-где пробивался черный пух, но промолчала и принялась разогревать обед.
Между тем Митенька посмотрелся в зеркало, потрогал круглый, еще детский животик и отказался обедать.
Мама только развела руками:
– Сынок, я же старалась… Очень трудно полноценно есть на мою пенсию.
Но Митенька был непреклонен. Тогда мама использовала последнее средство, которое всегда срабатывало:
– Но надо же спасать еду! – заметила она тихо.
Она вообще была тихой. Когда-то у нее был командный голос – давно, когда мама еще работала, и она легко управлялась с подрастающим ребенком. Но с тех пор, как она вышла на инвалидность, голос ее становился все тише и тише: пенсия словно придавливала к земле. А Митя все рос. И правда, очень трудно становилось обеспечить ему полноценное питание.
– Есть что спасать? – хмыкнул Митенька.
И мама поняла, что она его уже почти уговорила.
– Пюрешечка с маслицем, котлетки куриные, огурчик свежий – с дачи! – радостно засуетилась она.
Митя сел кушать, но нашел новый повод для недовольства:
– Чего ты смотришь на меня в упор? – сердито сказал он. – Это неприлично – смотреть, как я пережевываю пищу!
– Смотрю, какой у меня хороший сынок вырос, – солгала мама и отвела взгляд.
На самом деле она давно уже жила впроголодь. Пенсия не располагала. А Митенька не понимал – маленький еще.
«Ну, и слава богу, – думала мама, – что не понимает! Рано ему еще что-то понимать в нашей паршивой жизни!»
Но, видимо, Митя уже кое-что понимал, потому что на шее у него багровел засос. Мама провела по нему рукой, но ничего не сказала.
– Девчонки в школе соревнуются, кто больше засосов поставит, – смущенно буркнул Митенька. – Я уворачивался, но ничего не получилось.
И тут мамина рука наткнулась на какую-то цепочку на Митиной шее. У них дома давно не было никаких украшений, только крестики. Митин крестильный и ее были привязаны на веревочке.
Митенька отвел ее руку и одним махом доел пюрешку.
– Вкусненько было? – заискивающе спросила мама.
Митя снисходительно кивнул.
***
Они уже давно «спасали еду». Рожденная до Перестройки мама помнила то чувство, когда дома нечего есть. Она вообще не переносила, когда выбрасывали хлеб. Это въелось в сердце вместе с рассказами прабабушки о блокаде Ленинграда.