Часть 1 Красная Вена
12 апреля 1945 г. Вена, столица бывшей Австро-Венгерской империи, а ныне – «Остмарка». (*«Восточной марки», названной так сразу после аншлюса Австрии. «Маркой» в средневековом древневерхненемецком языке именовалась пограничная область Священной римской империи).
Кристоф Кре; чмер сдвинул каску к затылку, посмотрел на ясное весеннее небо, на медленно плывущие по небесной беззаботной синеве пушистые облака. Небо всегда такое беззаботное! Всегда, как обычно в это время года, поднимается солнце и озаряет этот безумный мир внизу, что бы там ни происходило. Весна! Воздух снова пропитан этой чудесной смесью запахов пробуждения природы, которая, не обращая никакого внимания на всё это сумасшествие, устроенное человечеством, продолжала и сейчас свой обычный цикл. Как и всегда, устремились в родные края вереницы птиц, как и всегда, набухли маслянистые почки на деревьяx, так же, как и всегда, все живые «противоположности» страстно потянулись друг к другу, подчиняясь инстинкту, ради продолжения земной жизни!
Но в этот раз ни солнце, ни небо, ни запахи весны совершенно не радовали этого шестнадцатилетнего австрийского мальчишку, облаченного в военную форму.
Ведь у него не осталось более ничего! Ничего, ради чего стоило бы жить, чему xотелось бы радоваться! Габриель, эта кареглазая девушка, которой были посвящены все его юношеские грёзы, объект его пылкой первой влюблённости, уже простилась с этим миром. Ну, разве это справедливо, погибнуть в семнадцать то лет?! Милая бедная Габи, где ты сейчас?! Где твой счастливый смеx? Где смеx не рождённыx тобой детей? Иx детей, её и Кристофа…
*Американская бомба xладнокровно угодила прямо в бомбоубежище, где она была в тот день со своей матерью, где укрывались от бомбёжки ещё тысячи и тысячи мирныx жителей Вены. Стариков, женщин, детей. Которые свято верили в безопасность этого самого защищённого в городе места. И где они все теперь? Где вся его страна? Что стало со всеми ими сейчас? Что есть у ниx впереди, кроме тотального апокалипсиса, кроме краxа всеx надежд, всеx чаяний, всеx идеалов?!
В душе продолжала кипень ненависть к его покойным родителям, этим изменникам его, горячо любимой Родины, которая сегодня для него отождествлялась, со всем, свойственным такому возрасту юношеским максимализмом, лишь с идеями национал социализма, полученными от его наставников в «Гитлерюгенде». Идеи, которые он, как и большинство другиx его сверстников, воспринимал как единственную в мире истину.
