Он встал из-за стола и подошел к окну.
– Что же это? Исключительное явление или …? Если исключительное явление, то случайное или закономерное? А, если или …? Нет, или … не может быть, в любом случае действия должны быть разумным и чем-то мотивированным … А, может быть, кем-то? Кем?
На эти вопросы ему предстояло найти ответы …
Он не спеша сел за стол, выдвинул нижний ящик и, достав общую тетрадь в потертом красном переплете, открыл ее.
– Вот он, – подумал он, – мой старый дневник с вырезками из некоторых газет. Наконец-то дошло дело и до него, дошло почти через двадцать лет.
Не обращая внимания на собственные записи, он погрузился в чтение вырезок …
***
«Произошла смена президентской команды … Даже сам их подбор создает впечатление, что отныне Президент собирается (а может, вынужден?) опираться на основных китов прежней структуры – не только на военных и КГБ. Из прошлого забвения опят выходят руководящие органы КПСС, в первую очередь Политбюро. Это раз. … меняется не просто режим, но и форма государственной власти – парламентаризм уступает место президентскому правлению, причем по размерам полномочий не имеющему аналога в цивилизованной практике. Это два. … три – основные ориентиры перестройки «демократия, плюрализм, гласность» заменяются упором на «порядок, дисциплину, стабильность».
…
Очевидно, в основе происшедшего поворота лежит совокупность факторов. Неудачи с перестройкой; опоздание с реформированием Союза; отсутствие центристского движения, которое могло бы стать основой умеренного курса; слабость демократов; экстремизм национал-патриотов; попытка удержаться в рамках не оправдавшего себя «исторического выбора» – все это не могло не повлиять на эволюцию центра. Что явилось в этом процессе решающим фактором? Видимо, все возрастающее давление «справа». Тогда почему Президент не обратился напрямую к народу, не начал искать союза с Россией, с другими республиками? Не смог, не сумел, не захотел? Ответы на эти вопросы даст только будущее. Сейчас же многое остается неясным: в какой степени Президент остается самостоятельным в своей деятельности, а в какой он может быть заложником сил, которые только появились на политической сцене. Во всяком случае многое приходило в голову, когда на наших глазах смешивали с грязью его единомышленников, а он. Обычно властный и несгибаемый, молчал. Когда набрасывались и на него, а он и тут отмалчивался. Либо все это была игра во имя того, чтобы обеспечить лидеру непререкаемую власть? Не исключено, однако, что истина зарыта совсем не там и зачинатель перестройки отказывается от собственных замыслов, чтобы избежать худшего. Возможно, возможно. Все возможно.
