* * *
Белые пески пустыни веками хранят гробовое молчание. Ничто не нарушает их торжественный покой. Слабый ветерок подбрасывает и разносит по сторонам мелкие песчинки. Неяркий лунный свет силится пробить непроглядную темень. Кажется, что луны нет и не было никогда на этом краю света.
Осторожные по-змеиному шаги Халида неуклонно приближают его к блокпосту советских вооружённых сил. Воин Аллаха несёт в своей душе пылающее пламя. Жар этого пламени пронизывает его насквозь. Нападение советских БМП застало врасплох группу моджахедов, остановившихся на ночь в родном ауле. Закованные в броню машины с ходу открыли шквальный огонь по мирному поселению. Советские снаряды вдребезги разнесли хижину Халида вместе с его женой и тремя малолетними детьми. Пожирающее чувство мести теперь смогут заглушить лишь трупы «шурави» – советских солдат.
Преодолев заграждение из колючей проволоки, он, словно тень, движется дальше. Наконец, впереди показалась цель. Часовой, парень лет двадцати, судя по всему, заснул на посту. Зная беспечность и разгильдяйство русских, Халид не сомневался в своём успехе. Он осторожно достал остро отточенный кинжал и судорожно сжал его рукоятку. Кровожадная улыбка, а быть может и звериный оскал, застыла на его лице. Он предвкушает, как будет сладка его священная месть.
* * *
Поёживаясь и глубже втягивая голову в воротник бушлата, сержант Владислав Дегтярёв проклинал холодные афганские ночи. Веки то и дело слипались, и солдат лихорадочно сжимал холодную тёмную сталь своего АК, стараясь не отключиться. Это ему удавалось всё реже и реже.
Настал момент, когда сон всецело поглотил Влада. И, как бывало в редкие минуты отдыха, он вспомнил свои проводы в армию в Волгограде. Были и слёзы матери, прощавшейся на длительное время со своим единственным сыном, и тосты друзей, остающихся на гражданке, и пожелания родственников. Влад не боялся армии, ему хотелось проверить себя «на высшем уровне», поэтому он выбрал службу в десанте. Время стёрло из памяти много речей, произносившихся в этот день. Но одно он будет помнить всю свою жизнь. Неподдельная печаль Златы, любимой девушки, выматывала душу до сих пор. На миг прикрывая глаза, перед Владом сразу же возникал облик любимой – мягкие, шелковистые волосы, чёрной как ночь вуалью ниспадающие на плечи, зелёные проницательные глаза, полные чувственные губы. Она была первой его настоящей любовью и, он надеялся, последней.
