Обольщение в России издавна считалось чем-то не совсем пристойным, а искусство флирта, соответственно, было задвинуто в самый дальний угол. Именно поэтому на территории нашей страны столь бешеным успехом пользовались всякого рода заезжие Казановы: свои-то робели.
Но и у нас пробивались ростки куртуазности. А часто это были не ростки, а целые деревья, даже рощи. Давайте проследим, как развивался и менялся русский обольститель со времен Петра Великого до наших дней. Тем более, многие технологии прошлого актуальны и полезны в наше время. У старого русского обольстителя есть чему поучиться!
В глубокой, но не глубочайшей древности, когда Москва еще была столицей, а дома в три этажа удивляли значительно больше, чем ковер-самолет и молодильные яблоки, существовали строгие свадебные традиции – и никакого пикапа.
Все стало рушиться при Петре Первом. Еще вчера девица безвылазно сидела у себя в светелке, ткала холсты и предавалась сладостным мечтам о суженном, а тут вдруг приезжает от царя курьер, и требует, чтоб эту самую девицу, да еще в постыдном европейском костюме везли на ассамблею. Где такие же вчерашние затворницы в окружении бесстыжих щеголей пьют алкогольные напитки, выплясывают откровенно сексуальные танцы и обмениваются с упомянутыми щеголями смелыми взглядами. Дальше взглядов, разумеется, в то время безобразие не заходило (отдельные примеры не в счет, они и в светелках случались) Но все равно – дело дохлое.
Пересказывали историю про некого отважного гардемарина Смольянинова, который, увлекшись прекрасной княжной, забрался на крышу княжеского дома, чтобы потом, когда все захрапят, спуститься в спаленку к прелестнице. Но крыша оказалась ветхая и провалилась, притом гардемарин рухнул в спальню вовсе не к княжне, а к ее матери княгине. Та, ясное дело, приняла его за черта, и это обстоятельство дало Смольянинову некую фору. Словом, сумел убежать.
Другой авантюрист переоделся девкой, но, по ошибке, попал в комнату, где почивал хозяин дома, а вовсе не его очаровательная дочь. Тот проснулся и, увидев около себя, представительницу интересного пола, к тому же, из нижних сословий, принялся ее всяко ощупывать. Девка заорала густым басом, бедный хозяин испугался чуть ли не до полусмерти.
