– Привет.
Когда я слышала вопли, что к нам едут мамин бойфренд с другом, я ожидала увидеть ещё одного шестидесятилетнего мужика с пузом, которое появляется в двери на пять секунд раньше, чем сам человек (не в обиду маминому мужику, человек-то он вполне себе неплохой). Ну или кого-то подобной возрастной категории.
А не этого!
– Давай куртку, – мямлю я, вытягивая руку вперёд и отводя глаза, чтобы не глазеть так бесстыже – совесть-то иметь надо. А глазеть, между нами, очень хочется, равно как и ругаться на превратности судьбы, потому что друг маминого бойфренда выглядит неприлично красиво. Высокий, темноволосый, темноглазый, чуть бледный, такой красивый мужчина – да словно с обложки манги «Ди Грей Мен» сошёл ко мне сам Тики Мик!
Когда под курткой оказалась ослепительно-белая рубашка, мне срочно захотелось упасть в обморок. Я, конечно, сдержалась, чего остальным праздник жизни портить своими внезапными падениями – но сдержалась с преогромнейшим трудом.
Друг отчима оказался его же племянником, симпатичным (мягко сказано!) парнем лет двадцати, настолько обаятельным, что я с трудом удерживалась от того, чтобы не стечь под стол, растаяв, как Снегурочка на отдыхе в жарких странах.
Сначала было неловко – и смотреть на него, и наблюдать, как он пытается со мной разговаривать. Я закомплексованный подросток, красивых мужчин вижу разве что иногда в телевизоре, когда к маме в комнату захожу (у самой телевизора, логично, нет, да и зачем он мне сдался). Вокруг одни Васьки да Петьки гопнического пошиба, а я семки не люблю.
Впрочем, попыток разговорить меня молодой человек не оставлял. Оно и понятно, потому что мама со Стасом прилипли друг к другу – фигурально, разумеется – и опять забыли обо всём на свете.
– Почему именно рыжий? – смотрит Дима на меня с интересом. Этот интерес можно понять, потому что у меня, соплячки, волосы рыже-красные, яркие, как огонь, а всем моим одноклассницам даже мелирование делать запрещают.
А сколько скандалов было по этому поводу в школе! Сколько раз завуч вызывал маму на ковёр, чтобы упрекнуть её в том, что она слишком многое мне позволяет!
