Дом был по-старчески приземистый, большой, но в планировке явно проигрывал. Коридорчики узкие, лестницы в шесть ступеней крутизны запредельной, и с туалетами напряг – всего один сверху и второй внизу, в мастерской рядом с гаражом. Но как он был расположен! На всем обжитом состоятельными пенсионерами прибрежном холме вряд ли можно было отыскать лучшее место. С середины крутого амфитеатра открывался не просто потрясающий вид, а какая-то нереальная круговая панорама! Красоты на любой вкус: вдали море, вблизи горы. К уходящей в бесконечность полосе пляжа сбегались многочисленные постройки –низкие, одноцветные, издали казавшиеся грудой рассыпанного бурого щебня. Глаз радовали зеленые поля, апельсиновые рощи, ну, и конечно (как же без них), величавые южные красавицы-пальмы, томно перебирающие на ветру перья и веера своих листьев.
Мадлен задержалась у двери. Уж на что избалованными по части путешествий были ее гости, но и те, выходя на террасу или на опоясывающую дом веранду, каждый раз восхищенно замирали. А уж гости в доме Мадлен и Жан-Пьера не переводились. Взять хотя бы это лето – на юбилей главы семейства съехалась куча народа. Оба сына с семьями, дочь с мужем, племянницы, балагур Клод, Бриджит, семейство Найджелов из Ливерпуля, Гийом со своей бразильской подружкой…
И не первый раз приезжают, а все не насмотрятся. Мадлен улыбнулась, вспомнив, как на августовском празднике зашелся от восторга зять Антуан. Едва успев расцеловаться, пробился сквозь толпу гостей, колобком выкатился на террасу. И картинно схватился за сердце:
– Вот так бы и сидел здесь часами, не двигаясь, не сводя глаз с этого синего простора. На море кораблики, над морем чайки…
– Вид фантастический, не спорю. А вот насчет «не двигаясь» ты загнул. Каждые полчаса бегал бы за льдом для своего виски, – парировала Флоранс, не делавшая тайны из мужниных пристрастий. – А вот что часами бы сидел, это точно. Пока бы бутылку не прикончил.
– Прекрати меня алкоголиком выставлять, – Антуан не то чтобы стеснялся своих пристрастий, но не любил, когда над ними прилюдно подшучивали. – Такой пейзаж вводит в состояние полной расслабухи, этакого сладкого ничегонеделанья, как говорят итальянцы. Да тут само Провидение не побрезговало бы стаканчиком! А я всего лишь худшее из его созданий.
