Мария всю жизнь проработала учительницей труда в школе, а выйдя на пенсию, не опустила руки, как многие ее ровесницы, а нашла себе занятие. Она делала цветы и продавала их на кладбище, благо жила Мария совсем рядом, как выйдешь за кладбищенскую ограду, сразу напротив ее дом – серая пятиэтажка. Остается перейти пустырь – слякотный, где увязаешь по щиколотку, осенью и весной, пыльный и безжизненный летом, когда ни одна былиночка не пробивается сквозь асфальт, и скользкий зимой, так что ноги разъезжаются.
Мария была не из лентяек. Она всю жизнь прожила одна и привыкла рассчитывать только на себя. К счастью, на здоровье никогда не жаловалась, очки на нос не цепляла, пальцы имела сильные и ловкие, ходила быстро, энергично размахивая руками, из всех болезней разве что давление подскочит. Но и тогда Мария себя не баловала: разрешала полежать не больше часа. Таблеток не признавала, прикладывала капустные листы ко лбу, заваривала траву или натирала виски вьетнамским бальзамом «Звездочка», вот и все лечение. Однажды ногу вывихнула, и то не слегла, расхаживалась, держась за стеночку, потихоньку-потихоньку, разогнулась, глядишь и пошла.
Мария не унывала, а обиды и хворобы гнала прочь. Утро она начинала с зарядки, приседала кряхтя, махала руками, прогоняя глубоко засевшую в теле тоску и мысли об одинокой старости, вот так, тянем пальчики, распрямляем с хрустом спину, а потом улыбнуться – это обязательно.
Мария заставляла себя улыбаться, даже через силу. Судьба любит несгибаемых: кто не сдается, превозмогает боль и продолжает путь: через страдания, через не могу. И она превозмогала.
Когда Марии предложили уйти на пенсию, она не стала возражать. Это было в ее правилах – стойко переносить удары судьбы. Мария молча кивнула и довела уроки до конца, с удовольствием отмечая, что лист с выкройкой не дрожит в ее руках. Уроки домоводства считались неглавными, девочки бездельничали, болтали и огрызались, когда им делали замечания. Многие вместо того, чтобы строчить на машинке или резать салаты, открыто списывали домашние задания, а потом доставали зеркальца, красили губы и переписывались по телефону.
Мария понимала, что жизнь изменилась, а школьная программа безнадежно отстала. Она кротко ставила в журнал четверки и пятерки, лишь бы не выслушивать жалобы на то, что никто уже не носит фартуки и не готовит, а уж тем более не шьет.
