Матерь божья, я был готов увидеть, что угодно, но только не Дану в позе, которая до сих пор стоит у меня перед глазами. Избавлюсь ли я когда-нибудь от этого видения?
Бесит еще и то, что Амато увидел ее, как только ворвался в комнату. Если бы я первым зашел в нее, этого бы можно было избежать. Если бы… От предположений легче не становилось.
Я был готов убить Армана Кавелье. И убил бы, не задумываясь. Если бы не Дайана. Опять «если бы…». Что-то я сам изменяю себе: принимаю решения с оглядкой на женщину.
Понимаю, что, оставив Армана в живых и унизив его в его собственных глазах и глазах тех, кто придет ему на помощь, приобретаю в его лице злейшего врага, который не успокоится, пока не отомстит. Причем, так, чтобы мало мне не показалось.
Его изощренный ум не успокоится, пока не достигнет желаемого. В этом я не сомневаюсь. А вот Дана не знаю, о чем думала, когда приняла столь не обдуманное решение. Конечно, для нее убийство человека – непростительный грех, но я-то знаю, что оно иногда – вынужденная мера, которой нельзя пренебрегать.
Я не стал расстраивать ее своими предположениями относительно Армана. Не все так просто, как ей кажется. Но речку вспять не повернуть. Его, наверное, уже освободили, и он изрыгает на окружающих слюной злобы и ненависти ко мне. Еще бы! Большего позора в своей жизни ему переживать не приходилось. И виновен в нём я. По его мнению. Ведь он себя виноватым в случившемся не считает. Больной на голову мудак.
Но Арман одна из причин, из-за чего в моей душе воцарился такой беспорядок. Другая – внутреннее состояние. Вроде все как обычно, а внутри – как через мясорубку. Я понимаю, что существует только один путь к спокойствию: прекратить переживать о тех вещах, которые нельзя изменить. Но не могу. Не получается – и всё. Вырезать бы мне в мозгах тот участок, который запечатлел, как на снимке, голую Дану с вибраторами и выжег слова Армана о ее оргазмах.
