В стародавние времена, когда компьютеры и интернет ещё не изобрели, а динозавры уже вымерли, жил в одном селении богатый купец Годимир Силович.
Жил хорошо, семейно, достатком своим не кичился, равно уважительно относился к состоятельным и бедным, старым и молодым. Люди любили купца за его честность и великодушие.
Каждое утро, неспешно позавтракав, Годимир Силович седлал своего любимого коня Серко и ехал осматривать хозяйственные угодья, широко раскинувшиеся возле селения.
Вот и сегодня серый в яблоках красавец-конь легко нёс хозяина по летним сельским улочкам, горделиво выгнув лоснящуюся шею и подметая пышным чёрным хвостом пыльную дорогу. Проплывающие мимо дворы утопали в пышной зелени деревьев с сочными каплями вишен, яблок и абрикосов на ветвях. Воробьи порхали с ветки на ветку и громко чирикали, возмущённые посягательством сородичей на фруктовые богатства, которые каждый из них считал исключительно своими.
Годимир Силович придержал резвого Серко возле небольшой белокаменной церкви и, взглянув на сверкающий крест, словно рассекающий глубокое синее небо, с улыбкой перекрестился: благодать-то какая, Господи! Он зажмурился, полной грудью вдохнул ароматный утренний воздух, с наслаждением выдохнул и легонько тронул поводья, пуская послушного коня шагом.
Возле церковной ограды пилили дрова двое – приходской священник отец Афанасий и местный мужик, бедняк Митрофан. Звонкий звук их пилы весёлым пением разносился по округе.
Купец поравнялся с ними и снова остановив Серко, поздоровался. Отец Афанасий разогнулся, утёр потный лоб рукавом тёмной рясы и улыбнулся:
– Славный денёк, Годимир Силович! С Божьей милостью легко работается. Так, глядишь, за сегодня с дровами на зиму и управимся.
Митрофан же на приветствие лишь коротко кивнул, мельком глянув на купца, и снова отвернулся, взялся за ручку певучей пилы. Но по его лицу Годимир Силович понял, что не радует мужика ни ясная тёплая погода, ни ладно спорящаяся работа. Какая-то глубокая печаль и безысходность словно прочно вросли в это тёмное грубое лицо.
– Дай-то Бог, отец Афанасий. – сказал купец и пустил нетерпеливо бьющего копытом Серко дальше.
Неприятно что-то кольнуло в сердце от вида Митрофана, померкла радость в душе Годимира Силовича, словно тёмное облачко набежало. Растревожил вид пустых и безрадостных глаз бедняка.
