Стояло жаркое лето 1972 года. Старожилы помнят, что оно прославилось обширными лесными пожарами в Подмосковье. Сама Москва превратилась в гигантский раскаленный котел, невозможно было находиться ни на улице, ни в доме. Горожане, как один, стремились сбежать из задыхавшейся столицы, но на каждой трассе путь им преграждали кордоны милиции, стерегущие зеленую зону от случайных поджигателей. Тем не менее, хитроумные москвичи все же умудрились постепенно просочиться через них, и улицы города заметно опустели.
В огромном кабинете было душно. Гулко тикали старинные напольные часы. Я уже успел привыкнуть к давящей тишине и полумраку этих кабинетов, к томительному ожиданию, сулившему, как правило, какое-нибудь скучное и малоприятное задание. Нередко нас, молодых сотрудников специального отдела, о названии и назначении которого я позволю себе умолчать, вызывали на инструктаж, смысл которого сводился к тому, что в кратчайшие сроки требовалось вычислить и обнаружить очередного подозрительного субъекта, вызвавшего интерес у Органов. Как правило, нас бывало человека три – тех, кого инструктировали одновременно. Редко – четыре-пять. Затем начинался процесс активного поиска, в результате которого обнаруженный субъект, в зависимости от степени предполагаемой опасности, либо доставлялся для беседы, либо за ним устанавливалось наблюдение, по итогам которого уже принималось решение о его дальнейшей судьбе.
Однако в этот раз меня вызвали одного. Сдержанно вдыхая пропитанный пылью и временем воздух кабинета, я стоял по стойке «смирно» напротив внушительного письменного стола, за которым, листая худенькое дело, сидел полковник Зотов. Он озабоченно покачивал головой, цокал языком, вздыхал и время от времени почесывал макушку. Его подернутая сединой шевелюра ходила туда-сюда по голове, когда он морщил лоб, длинные пальцы беспокойно барабанили по столу.
Наконец он поднял на меня свой взгляд, который в этот день против обыкновения не буравил насквозь, а был даже какой-то потухший, и шумно вздохнул.
– Вот что, Суворов, проблема у нас. Серьезная.
Я молчал. Зотов терпеть не мог, когда его перебивали или задавали вопросы прежде, чем он разрешит это сделать. По его мнению, нетерпеливость и поспешность – самые серьезные недостатки сотрудников.
