В один из мартовских дней 1904 года в большое село Летяки, что со времён Киевской Руси завелось, как маленький починок на расчищенном от леса участке в одном из глухих мест Великого княжества Черниговского явились незваные, но важные гости. Сельцо с веками разрослось до приличного поселения, где гнездились, как перелётные птицы по весне, и московские и рязанские мужики рвавшиеся из крепостной помещичьей неволи, и казаки с Дона, не желавшие клонить свои своевольные головы ни перед какой властью, и, привыкшие жить своей вольной жизнью, полной тревог и опасностей.
Объявились тут и староверы – сторонники огненного протопопа Аввакума, отдавшего жизнь свою за веру предков, бежавшие от преследований» тишайшего царя» Алексея Михайловича, принявшего Украину под свой скипетр, и от сына его императора Петра. Были с Белой Руси мужики-лапотники, искавшие лучшей доли на малороссийских чернозёмах, и покидавших свои пущи и болота, в поисках призрачного счастья. Приблудился и осел здесь и цыган-коваль с многочисленным выводком цыганят, ставших пахарями. Объявились и несколько еврейских семейств, изгнанных из больших городов за черту оседлости и довольно быстро вписавшихся в пёстрый интернационал: культур, наречий, языков, обычаев и, заслуживших уважение своим нужным для всех жителей ремеслом, незлобивостью и отсутствием жадности при непременном трудолюбии и бережливости. Большинство жило извечным, заведённым далёкими предками, трудом – где и баба мало в чём уступала мужику. Белоручек в селе не любили, жён ласкали и детей плодили. Земли, которые в достопамятные, благословенные времена мужик почитал своими и богом данными, долго числились по указам государей в большинстве за помещиками, пока царь-освободитель Александр Николаевич облагодетельствовал мужика. Земли арендовали у бесхозяйственных помещиков. Хозяйственных помещиков, искавших батраков, оставалось всё меньше и, живя в городе, они проедали и пропивали деньги, полученные в банке под залог земли. Население плодилось, бабы исправно рожали, а земли не добавлялось. Арендная плата росла. Сорок лет отягощали выкупные платежи за «дарованную» свободу и наделы земли, полученные по реформе, приобретенные в рассрочку на полвека по бешено подскочившей рыночной цене в благодатном для хлебороба краю, при высоких процентах за банковскую ссуду.
