Отчий дом благодарно скрипел и с визгом выплевывал ржавые гвозди из потемневших и успевших подгнить досок внешней обшивки сарая. Само собой, дом и сарай не были соединены, но мне хотелось думать, что между ними есть столь же незримая связь, как между мной и Вальдирой.
Отчий дом…
Отец начал – сын закончит. Разве нет в этом чего-то… вечного? Чего-то очень правильного и естественного?
– Я собираюсь стать самым богатым ахилотом Вальдиры и самым умелым мастером геммосотворения! – гордо произнес я и тут же, не выдержав, смущенно рассмеялся. – Блин. Сказанул же я давеча…
– Мя-я-у, – вздохнул лежащий на одной из отброшенных в сторону досок котяра Киборг.
– Осуждаешь за хвастовство?
Кот что-то проворчал, задрал к небу заднюю лапу и принялся нализывать себе задницу, дав понять, что никак не одобряет моих излишне хвастливых слов.
– Но это правда! – возмутился я и, чертыхнувшись, засунул в рот пораненный старым гвоздем палец. – Блин… надо перчаток докупить. Все старые просто расползлись… Еще не хватало столбняк подхватить. Киб! Ты меня дотащишь до больницы, если я тут в судорогах забьюсь?
– Мя-я-яу…
– Ну, понятно. Мы еще не настолько близки, хотя несколько тарелок с вкуснейшим кошачьим кормом нас чуток сблизили. Верно?
– Ур-р-р…
– Пожалуй, хватит на сегодня, – решил я, с гордостью обозрев завершенное.
Сегодня я, перед тем как нырнуть в Вальдиру, решил потратить часть сил и времени на разборку старого сарая. Отец всегда любил всякие пристройки, пристроечки и закрытые от дождя «просто закутки». Строить он умел, и сарай до сих пор был прочен. Но чего отец не успел, так это покрасить сарай или же пройтись по нему антисептиком – чтобы не гнило, и насекомые не жрали. Антисептик… так вроде? Давненько я не видел те пыльные канистры, что как раз в сарае так и стоят.
Не знаю, что с каркасом, но снаружи все подгнило, поэтому для начала я решил сарай «раздеть» и вдумчиво глянуть на его скелет. А уже затем вынести сараю вердикт. Но постараюсь спасти постройку. Постараюсь спасти…
Все вытащенные гвозди и вывинченные саморезы раскладывал по трем найденным и очищенным от мусора жестянкам из-под краски, снабженным жирными надписями маркером. Гвозди! Саморезы! Гнутый хлам!
Я раскладывал все и при этом неудержимо хихикал. Когда я таким стал? Что со мной? Вальдира изменила меня! Чтобы я, беззаботный и безбашенный, вдруг стал бережно раскладывать по жестянкам поржавелые шурупы? Чтобы я нагибался и терпеливо выискивал среди бурьяна упавший гвоздик?
